От Туры до Туры… или Святые места глазами атеиста

Побывать в Верхотурье мне хотелось давно. Не то чтобы мечтала, но… Согласитесь: как-то не логично – ездить по России в поисках исторических достопримечательностей и при этом не замечать то, что у тебя под боком. Впрочем, «под боком» – понятие весьма относительное.  Все-таки –  уже Северный Урал, из Тюмени путь туда не близкий. Часов десять, если нигде не задерживаться. Но бешеной собаке сто верст – не крюк.

 

***

Для тех, кто не в курсе… Если Тобольск – это духовная столица Сибири, то Верхотурье – духовная столица Урала. Недаром главный пастырь этих мест – архиерей Кирилл носит звание митрополита Екатеринбургского и Верхотурского.  Но исторически Тюмень и Верхотурье связаны между собой, поскольку оба города изначально относились к Сибирской губернии и – соответственно – к Сибирской епархии.

Вид на город с колокольни

Городок  может гордиться своей древностью – он немногим младше Тюмени, основан в 1597 году на месте мансийского городища Неромкарр, и можно только удивляться тому, что небольшое поселение, ничем, по большому счету, не примечательное, вдруг приобрело столь высокий статус.  Интересный факт: в конце 1680х годов воеводой в Верхотурье был Федор Лопухин, чья дочь Евдокия стала первой женой Петра Великого

Попасть в Верхотурье можно двумя способами. Первый: на перекладных – сначала до Екатеринбурга, затем электричкой до места назначения, что очень неудобно, потому что поезд туда уходит в 5 утра, а оттуда – почти в 3 часа ночи. Второй способ – паломническая поездка на автобусе. Тоже не вариант – во всяком случае, для меня. Ну или специально организованное путешествие на машинах в дружной компании «своих людей».  И хотя эти «свои» – сплошь православные, но я, закоренелая атеистка, давненько и как-то удачно вписалась в их «богомольский» коллектив. Народ в нем преимущественно молодой, веселый, творческий, стихоплетский и песенно-голосистый, а также вполне авантюрный, так что совместное времяпрепровождение – сплошное удовольствие, которое удачно разнообразит скучное течение жизни.

Выезжали с дождем. Тюмень заливало всю неделю, но Яндекс отчаянно врал, что выходные будут безоблачными, так что очень хотелось надеяться, что поездка не будет испорчена плохой погодой. Увы… Остроту ситуации придавало еще и то, что из трех водителей двое были женщинами, ни у кого не было навигатора, а дорогу не знал никто; при этом, выезжая, все надеялись друг на друга. Более – менее ориентировался в пространстве лишь один человек – доктор по имени Катя, но разорваться на три машины она, разумеется, не могла. Пришлось срочно включать планшет и телефон  и на ходу учиться пользоваться GPS – навигаторами. Забавно, что, находясь в одной машине, дорогу они показывали по-разному…

Из Тюмени иногда стоит выезжать, чтобы иметь возможность сравнить то, что имеем мы, с тем, что имеют они. Хорошие дороги закончились в Ирбите. Этот небольшой городок когда-то по своему статусу ничем не отличался от Ишима и, наверное, даже превосходил его: во всяком случае, знаменитая Ирбитская ярмарка была одной из крупнейших ярмарок дореволюционной России. На ней встречались товары из Сибири, Китая, Средней Азии, Москвы, с Урала  и Архангельска. Город процветал, и о былом богатстве свидетельствуют  пока еще в большом количестве сохранившиеся купеческие особняки. Правда, вид у них весьма плачевный… Ирбит ветшает на глазах, осыпается, разрушается, и так обидно, что город, который вполне мог бы стать музеем купеческой архитектуры 19-20-го веков, превращается в руины.

 

***

Но что Ирбит! Приходилось ли вам когда-нибудь бывать в Алапаевске? Если нет, то и не стремитесь туда, как бы вас не приглашали… Для тюменцев, избалованных хорошими дорогами, пребывание  на улицах этого городка будет сродни хорошему психологическому шоку.  Ну, если не шок, то стресс точно обеспечен.

В Алапаевск мы попали случайно. Вообще-то в планах поездки стояло посещение музея деревянного зодчества в Нижней Синячихе и монастыря во имя Новомучеников Российских в Верхней Синячихе. Нижнюю Синячиху пришлось проехать – дождь хлестал так, что о прогулке по селу нечего было и думать. Мы побывали здесь – очень недолго, что называется – на бегу, на обратном пути. Не вдаваясь в подробности, скажу, что это красивейшее место и уникальнейший музей. Было бы очень неплохо, если бы такой же был создан и в Тюменской области.

Нижняя Синячиха. Часть музейной экспозиции

А вот с Верхней Синячихой и с монастырем мы пережили  настоящее приключение.

Во всем виноват интернет. Яндекс, а вслед за ним и навигаторы увели нас в город, на улицу Перминова. Мы проехали ее почти от начала и почти до конца, а потом обратно, переваливаясь с ухаба на ухаб и периодически проваливаясь в глубокие лужи.  Это была, мягко говоря, плохая дорога… Я бы даже сказала, что это была очень плохая дорога… И привела она нас почему-то не к мужскому монастырю, а к женскому… А вот мужской, если верить навигатору на моем планшете, находился совершенно в противоположной стороне… И мы решили вернуться. Но не по улице Перминова, а по параллельной – имени великого русского писателя Н.В. Гоголя.

Знай он о том, какая улица носит его имя, – сто раз перевернулся бы в гробу. Потому что это не дорога… ЭТО нельзя назвать дорогой! Такое впечатление, что три дня назад здесь пролетала вражеская авиация и разбомбила все к чертовой матери, а потом непрекращающиеся дождя залили воронки водой. Если бы мы ехали на внедорожнике типа «Уаз» – лучшем внедорожнике в мире, воспоминания остались бы несколько иные. Но мы ехали на «Мазде»… И этим сказано все. Междометья, которые срывались с языка нашего водителя Вики, перемежались ее же короткими нервными рыданиями, а я перед каждой воронкой говорила: «Может, не поедем?» Но выбора не было: что назад, что вперед – выбираться все равно нужно. Тем более что стрелка навигатора упрямо показывала вперед. Зачем нужна дорога, которая не ведет к храму? Эта дорога явно вела в преисподнюю.

Спас добрый местный житель на «Ладе». Никуда не спеша, он двигался нам навстречу и остановился, увидев обращенные к нему в надежде лица и взгляды. «Вы не первые! – утешил он нас. Почему-то у всех навигаторы врут и монастырь не там, где надо, показывают. Как выбраться из города? – да легко! Нужно повернуть назад и…»  «Нет! – с  отчаянием в голосе воскликнула Вика. – Нет! Обратно я не поеду!»

– Как же вы сами тут ездите? – спросили мы.

– Да привыкли! – беззаботно ответил житель города Алапаевска.

Как?!! Как к такому можно привыкнуть?! 21-й век на дворе! Богатая Свердловская область! Куда смотрят мэр, губернатор и все законодательные органы власти, вместе взятые?! И почему они до сих пор сидят на своих местах?! Почему люди не выходят на эти раздолбанные улицы, а молча терпят и гробят в ямах свои нервы и свои машины?! Не понимаю…

Водитель «Лады» стал нашим проводником: умело лавируя между воронками, он вывел нас из города и показал дорогу  к монастырю. Это маленькое приключение стоило нам больших нервов, но, наверное, оно того стоило…  А дождь продолжал идти.

 

***

Алапаевские мученики… Тем, кто хотя бы немного знаком с историей государства Российского, эти слова говорят о многом. В ночь с 17-го на 18-е июля 1918 года, спустя ровно сутки после расстрела царской семьи в Екатеринбурге, в окрестностях деревни Верхняя Синячиха были зверски казнены члены семейства Романовых. Среди них – великая княгиня Елизавета Федоровна Романова, родная сестра императрицы Александры Федоровны и вдова брата императора Александа III – Сергея Александровича, убитого в 1905 году террористом Иваном Каляевым. Елизавета Федоровна, на минуточку, от имени погибшего мужа простила убийцу и даже обратилась к царю с просьбой помиловать его… Большевики же не сочли нужным простить ей принадлежность к фамилии Романовых.

Крест на месте расправы с членами царской семьи

На приговоренных пожалели даже пули. Их просто сбросили – живыми! – в отработанную шахту глубиной в несколько десятков метров. А потом забросали гранатами… Кто-то погиб сразу, кто-то,  в том числе Елизавета Федоровна и князь Иоанн Романов, спустя несколько дней – от ран и голода. Они молились и звали на помощь…

Сейчас тут построен Монастырь Новомучеников Российских, точнее – целый монастырский комплекс – два храма (один еще стоит в лесах), часовня преподобномученицы Елизаветы, небольшая звонница, дом, где живет монастырская братия, и, разумеется, Поклонный крест на месте дикой расправы. Шахту затянуло травой, на склонах выросли березки, но и сегодня берет жуть, когда представляешь, что происходило здесь без малого сто лет назад.

Паломников в монастыре бывает немного – место отдаленное, труднодоступное, тихое. Ручей журчит, ласточки гнездятся под крышей храма… Так мирно все, так благостно…  Но каждый год в царские дни сюда идут крестным ходом верующие. И дело даже не в том, что в этой шахте погибли члены царской семьи… Просто, когда стоишь у невысокой ограды вокруг зеленого провала, невольно приходит в голову мысль: вот здесь все началось… Здесь и в Екатеринбурге,  в доме инженера Ипатьева, фамилия которого вошла в историю совсем не потому, что он строил железнодорожные мосты через реки. Предать людей смерти не за преступные деяния, а просто за то, что им суждено было родиться не под той звездой… И сколько таких еще будет потом – по всей многострадальной России…

 

 

***

Дорога от Алапаевска до Нижнего Тагила была немногим лучше той, по которой нам уже довелось проехать. С той разницей, что ее не бомбили. Здесь работали целые диверсионные отряды кротов: они рыли землю изнутри, и она вспучивалась горбами, хребтами и прочими возвышенностями, похожими на гребни на спинах у доисторических драконов. Я, конечно, понимаю, что мы проезжали Уральский хребет, но все-таки весьма сомнительное удовольствие передвигаться по столь пересеченной местности, когда еще к тому же сверху машину регулярно накрывают потоки непроглядного дождя.

За три часа пути мы почти не видели встречных машин. Видимо, автобусы с паломниками здесь не ездят, а местные жители в такую погоду по домам сидят. И только нас несла нелегкая…

До Верхотурья добрались уже только вечером – около девяти часов. С горки на горку, один поворот, другой – и вдруг открылось дивное зрелище: за белой стеной с зубцами и бойницами – невероятной красоты собор с пятью куполами. Это было настолько неожиданно, что я готова была тут же выскочить из машины, прихватив с собой фотоаппарат. Но машина скользнула под горку  и проехала мимо, оставив монастырь позади. Завтра. Все самое интересное начнется завтра.

Крестовоздвиженский собор

Верхотурье – одновременно и самый старый, и самый маленький город в Свердловской области. И это чувствуется. Старина тут – на каждом шагу, но какая-то неприбранная, неухоженная. Дороги неплохие, и странно было бы, если бы это было не так: паломники сюда приезжают со всей страны. Ладно, мы – соседи, из Тюмени, но одновременно с нами приехали пензяки, они же – жители Пензы, и «замкадыши», т.е. гости из Подмосковья. И это только те, кого мы видели. А сколько других? В поселке Актай, где находится скит Свято-Николаевского монастыря,  мои спутники едва успели окунуться в «Живоносный источник», как тут же хлынула толпа желающих совершить омовение – два автобуса подряд. Так что марку местным властям, в отличие от алапаевских, приходится держать.

Впрочем, ощущение заброшенности, запущенности все равно не отпускает. Деревянные дома с рухнувшими перекрытиями в густых зарослях кустов и деревьев: обугленные бревна, почерневшие стены с зияющими дырами вместо окон. Обвалившаяся кирпичная кладка старых особняков… Ну, снеси ты это безобразие – и сразу станет уютнее и веселее. Нет, стоят… Даже памятники архитектуры – и те какие-то унылые. Руки до них не доходят? Говорят, место мэра в этом городе проклятое, и никто особо не стремится его занять. А жаль! – из города можно сделать конфетку.

Усадьба Походяшина

В Верхотурье сохранилась усадьба купца и заводчика М. Походяшина, основателя городов Североуральска, Карпинска, Краснотурьинска, «владельца заводов, домов, пароходов» – скромная, надо сказать, по нынешним меркам усадебка в два этажа: первый – каменный, второй – деревянный. Так вот, если на втором этаже – аптека, то первый просто завален стопками каких-то бумаг. Пожара, что ли, ждут? А почему бы в этом доме не сделать музей промышленного освоения Северного Урала? Никому и в голову не приходит. А между тем Походяшин не только открывал заводы, но еще и занимался и дорожным строительством, и золотодобычей, ему принадлежала Туринская бумажная мануфактура, а Туринск в 16-19 веках входил в состав Тобольской губернии…   Это человек, про которого П. Словцов говорил: «Сын ямщика, безграмотный, основатель огромных и разнообразных заведений…»

Максим Михайлович и винокурением основательно «баловался», и три завода винокуренных из семи находились в Тобольской губернии – один в Тобольском и два – в Ялуторовском уездах. Так что нам, тюменцам, тоже не грех купца верхотурского вспомнить.

Походяшинская церковь сегодня

Рядом с усадьбой когда-то находилась церковь во имя Рождества Иоанна Предтечи, которую так и называли – Походяшинская, поскольку построена была на средства заводчика. Церковь входила в комплекс Покровского женского монастыря. Сейчас от нее остался лишь первый этаж – полуразрушенный, заросший травой, больше похожий на подсобное помещение, чем на храм. Печальное зрелище… А когда-то была красивейшая церковь.  Вот она – благодарность потомков. Но об этом – позже.

М.М. Походяшин умер на 52-м году жизни – молодой совсем, и где его могила – конечно, неизвестно. Возможно, в самом дальнем, заброшенном углу местного кладбища, но кто же ее станет искать?

 

***

О храмах – разговор особый.

Первый на Урале и в Сибири монастырь – Свято-Николаевский был основан в Верхотурье еще в 1604-м году. И быть бы ему обычным провинциальным, мало кому известным пристанищем монахов и божьих людей, если бы спустя 88 лет, в 1692-м году, в деревне Меркушино, примерно в пятидесяти верстах от города, на церковном кладбище вдруг не вышел на поверхность гроб с останками неизвестного мужчины. Ну, об обстоятельствах этого явления можно говорить и спорить… По легенде, произошло это событие 31 декабря, что и для Тюмени-то чудо, а уж на Северном-то Урале и подавно… И мне, в силу моего с молоком матери впитанного атеизма, все естественные причины мерещатся: типа – сейсмические процессы, сдвиг земной коры, выход на поверхность горных пород и т.д. А если учесть, что после изъятия гроба из земли там забил родник, который бьет до сих пор, то религиозные объяснения и вовсе как-то отступают на второй план…

«Нетленные» останки были признаны мощами, а на месте их обретения якобы начали происходить чудеса исцеления. Все население деревни тут же стало дружно вспоминать, кто же там был похоронен, ну и припомнили, что жил в Меркушино некий местный блаженный. Имя его, как и даты рождения и кончины, давно забыли, оно явилось во сне митрополиту Сибирскому и Тобольскому Игнатию, который и объявил Симеона святым, велев составить его житие. В 1704-м году  Симеона канонизировали, а гроб с останками перенесли в Верхотурье, в Николаевский монастырь, где он и находится до сих пор. Странным образом останки не были утрачены даже в советское время. Сначала они хранились в Тагильском музее, а потом были переданы в Свердловск, в Уральский антирелигиозный музей, находившийся в Ипатьевском доме. Потом передали в запасники Областного краеведческого музея, где они и хранились до 1989 года, когда их вернули Русской православной церкви.

Могила Симеона праведного

Так праведный Симеон из местного святого стал главным святым Урала, а    город Верхотурье – одним из центров православия.

 

***

В Меркушино мы, конечно же, побывали. Источник был закрыт тяжелой, как будто бы надгробной, плитой, – подземные воды из-за бурного таяния снегов поднялись слишком высоко и грозили затопить не только бывшую могилу Симеона, но и часовенку над ней. Под ногами хлюпало.  Святой воды не набрали, зато кое-кто ноги в ней омыл.

Михаило-Архангельский храм. СелоМеркушино

В советские годы красивейший, уникальный, единственный в России храмовый комплекс, построенный на месте обретения мощей, – Михаило-Архангельская церковь, соединенная галерей с Свято-Симеоновским храмом, был разрушен. Атеизм атеизмом, но надо же, в конце концов, и совесть иметь, чтобы уничтожать такие архитектурные сооружения! Во второй половине 90-х годов оба храма и галерею восстановили, и теперь не только верующие, но и обычные, ценящие красоту, люди могут полюбоваться их великолепием. А заодно – и в первую очередь! – красотой этих мест.

По пути в Меркушино, к слову, есть еще несколько храмов, о которых стоит рассказать. Поневоле вспоминаются слова из старой советской песенки «Стоит меж лесов деревенька…». В нашем случае меж лесов стоит небольшая церквушка Во имя всех святых Урала и Сибири.

Дороги на Урале гористые и петляющие. Едешь-едешь, с горки вниз нырнул, за поворот повернул, и вдруг меж деревьев, как из-под земли, – черные купола с золотыми крестами. Картина живописнейшая! Руки сами тянутся к фотоаппарату. Останавливаемся и – врассыпную – бежим фотографировать. И только потом едем на парковку и начинаем последовательно изучать местность.

Храм в стиле шатровых церквей 16-17 веков открыл свои двери чуть больше десяти лет назад – в 2005-м году. Стоит он на высоком берегу Туры – там, где по преданию, находится камень, с которого Симеон Верхотурский любил ловить рыбу.

Камушек Симеона

О каком камне идет речь – вопрос, конечно, спорный. То, что мы видим сейчас, – это скала, выступающая из отвесного берега и полого спускающаяся к реке. Ловить с нее рыбу крайне неудобно. Зато метрах в двух от берега торчит из воды вполне себе удобный камешек… Но он же в воде! – говорят мне мои спутники. Да, но за четыре века Тура не могла не изменить свое русло, и этот камень в 17-м веке, вероятнее всего, находился на берегу.

Кстати, в пользу моей версии говорит и то, что на сохранившихся иконах праведного Симеона Верхотурского камешек изображен небольшой – точно такой же, какой торчит из воды.

Впрочем, обстановка к дискуссиям не располагала. Место удивительно красивое! Неспешная река, уходящая вдаль, деревья, отраженные в воде, тишина и покой… А позади – цветущий луг, разнотравье, пчелы, собирающие мед, запах травы и молодой крапивы, бреющий полет ласточки… Хочется сидеть, смотреть и ни о чем не думать. Даже стихи не пишутся – полный релакс!

 

***

По дороге из Верхотурья в Меркушино находится старинное уральское село Красногорское, или Красная Гора, как называют его местные. Здесь прямо у дороги, на правом берегу Туры стоит церковь Нерукотворного образа Христа Спасителя, построенная более 200 лет назад – в 1810 году, и Спасская часовня, 1904 года постройки. По легенде, в конце 18 века в Николаевском монастыре случился пожар. Спасая иконы от огня, монахи вынесли их на берег реки. То ли ветер сильный дул, то ли человеческий фактор тому виной, но одна из икон упала в воду и поплыла вниз по течению. Выловили ее в Красной горе… В память о чудесном спасении и поставили церковь, а потом и часовню. А икону каждый год крестным ходом носили из Красногорского в Верхотурье и обратно. И до сих пор носят.

Село Красногорское. Церковь Нерукотворного образа Христа Спасителя

Церковь, построенная в стиле классицизма с элементами «сибирского барокко», хотя и была закрыта и варварски разграблена, но все-таки выстояла и дождалась своего часа. В 1990-м году ее вернули верующим, сейчас в ней идут службы.  Утрачена колокольня, безвозвратно потеряны иконы и церковная утварь… Зато под штукатуркой сохранились элементы старинной росписи.

Впрочем, не все вокруг так благостно, как хотелось бы. Напротив храма – автобусная остановка, где мило и непринужденно проводили время импозантные господа с характерной внешностью в компании элегантной леди. Оставив даму почивать на скамейке, господа чинно удалились, слегка покачиваясь… Как-то не располагает к благочинию эта картинка и режет глаз, не вписываясь в наполненный умиротворением сельский пейзаж.

Свято-Косьминская пустынь

На той же дороге – от Верхотурья до Меркушино – находятся еще два памятных места. Это мужской монастырь Свято-Косьминская пустынь  в селе Костылево и – в нескольких километрах от него, на месте, где когда-то находилась деревня Путимка, от которого не осталось и следа, – храм Святителя Николая Чудотворца.

Никольская церковь

Интересна история появления этих святынь. Когда мощи святого Симеона переносили в Верхотурье, за гробом, который несли на руках, следовала целая процессия верующих. И среди них – местный блаженный Косьма: он не мог ходить и полз на коленках. И когда уставал, то просил Симеона: «Брате Симеоне, давай отдохнем!». Гроб тяжелел так, что взрослые мужчины не могли поднять его, и приходилось останавливаться и отдыхать. В местах таких остановок и были построены небольшие церкви. Мужской монастырь в Костылево закрыт для посещения туристами, а Свято-Николаевский храм, хоть и восстановлен, но не действует. Попасть в него тоже нельзя. Оставалось только сфотографировать, что я и сделала – несмотря на дождь и туман.

 

***

С Меркушино связана еще одна история, заинтересовавшая меня как краеведа – любителя. В 1918 году здесь случилось событие, получившее в трудах советских историков название «деревянная война». Придя к власти, большевики сразу начали жестко закручивать гайки: проводить реквизиции хлеба и другого продовольствия, скота, лошадей, тяглового инвентаря – для нужд Красной армии. Но поводом для возмущения крестьян стал указ о мобилизации молодых мужчин. Было время страды, к тому же многие мужчины только недавно вернулись домой с фронтов Первой мировой войны. На многочисленном собрании в Меркушино сельчане единодушно заявили, что не хотят воевать.

Крестьяне обратились за советом к священнику, который благословил их просить о помощи святого Симеона Верхотурского. Меркушинцы и жители окрестных сел и деревень отправились крестным ходом в Верхотурье. Шли преимущественно женщины, мужчины охраняли их – с дробовиками и вилами. Шествие возглавлял иерей Константин Богоявленский.

Мирных селян встретили на дороге – оружейным и пулеметным огнем. Крестьяне разбежались, побросав иконы и хоругви. Невольно начинаешь проводить исторические параллели: в 1905 году разгон шествия рабочих у Зимнего дворца назвали «кровавым воскресением»… Теперь взявшие власть рабочие стреляли в собственный народ – совершенно безнаказанно.

Зачинщиком так называемого восстания, разумеется, сочли священника. Батюшку, церковного старосту и еще двоих крестьян приговорили к смерти. Суда не было. Зато была показательная казнь. Старожилы говорят, что всю дорогу до места расстрела батюшка отпевал еще живых арестованных, в том числе и себя. Каждый получил пулю в голову… А было отцу Константину всего 22 года. Еще совсем мальчик…

Его нетленные останки обнаружили в 2002 году при проведении восстановительных работ в Михаило-Архангельском храме. Через полтора месяца после обретения мощей отец Константин Богоявленский  был канонизирован, т.е. признан святым. Ныне его мощи хранятся в Михаило-Архангельском храме.

Вот такая история…

 

***

Но вернемся в Верхотурье.

В Свято-Николаевском монастыре главным был, как понятно из названия обители, храм Николая Чудотворца. Первоначально именно в нем хранились мощи Симеона Праведного.  До наших дней храм не дожил. Построенный по указу тобольского губернатора Матвея Петровича Гагарина в середине 18 века, он был взорван через 200 лет – в 1936 году. Сейчас на его месте стоит небольшая одноглавая Никольская церковь.

Вид на Кремль с реки

Зато сохранился Преображенский храм. Его пришлось построить, поскольку Никольский уже не вмещал хлынувший в Верхотурье поток паломников и монашеской братии. Но в день нашего пребывания в нем народу было немного. Мои верующие спутницы после небольшой экскурсии по храму запели у алтаря – боюсь ошибиться: псалмы или молитву? А ко мне подошел Леша, водитель одной из наших машин, а по совместительству отец четверых детей, двое из которых приехали с нами в Верхотурье.

– Представляете? – светясь от восторга, сказал он. – Там есть шестьдесят две частички святых и евангелистов!

Представляю. Забавно быть единственным атеистом в могучей кучке православных.

Кстати, о детях. «Вы напишете про это в своей книге?» – пытала меня десятилетняя дочка Леши, когда с нашей компанией происходил какой-нибудь курьезный случай. Я отшучивалась, как могла. Но когда тот же самый вопрос задал ее папа… Захотелось его убить. Но вот – пишу!

Храм Преображенский

Потрясает своим великолепием Крестовоздвиженский собор. Он был открыт в 1913-м году – к 300-летию дома Романовых. На торжества по такому случаю пригласили Николая II, но тот приехать не смог. Зато приехала Елизавета Федоровна Романова – та самая, которую через пять лет казнили в Алапаевске. Проложила, называется, себе дорогу…

Собор построен в русско-византийском стиле, может вместить одновременно восемь тысяч верующих и по своему объему уступает только храму Христа Спасителя в Москве и Исаакиевскому собору в Санкт-Петербурге. Вот тебе и захудалый городишко «во глубине сибирских руд»…

В советское время, как водится, храм закрыли, священников расстреляли, а на территории монастыря разместили колонию для малолетних преступников. Ну да… духовно-нравственное воспитание еще никто не отменял.

 

***

Пока моя компания отправляла свои религиозные потребности, я прогулялась по монастырю и за его пределами. Полюбовалась сохранившимися сторожевыми башнями, осыпавшимися от времени стенами с бойницами, видом на город, дошла до верхотурского кремля – самого маленького по своей территории кремля в России.

Расположен он опять же на берегу реки, на высоком Троицком камне, который, скорее, можно назвать скалой. Виды, которые открываются с обоих берегов Туры, просто потрясающие! Не хочется выпускать из рук фотоаппарат. А какое раздолье для художников!

Троицкий камень и подвесной мост

Кстати, сразу за кремлем с одного берега Туры на другой перекинут подвесной мост. Мост появился в Верхотурье еще в начале ХХ века и как-то хорошо вписался в городской пейзаж. Спустя столетие он сильно пострадал от паводка и вновь открылся только в 2011 году. На мосту любят фотографироваться туристы и паломники, а местные мальчишки прыгают с него в воду. Главное – знать, где глубоко, потому что Тура основательно обмелела. От экстремального купания не отказалась и предводитель нашей маленькой компании – доктор Катя. После недолгих консультаций с мальчишками она прыгнула с 4-х метровой высоты – в юбке и в футболке, оставив на мосту лишь очки и сандалии… «Во туристы дают!» – восхищенно прокомментировали этот прыжок мальчишки.

Свято-Троицкий храм

Главное архитектурное сооружение кремля – конечно же, храм. На этот раз Свято-Троицкий. Говоря казенным языком, это архитектурная доминанта города. Он виден практически из любого уголка: только поверни голову – и меж крон деревьев, над старыми крышами непременно горят купола и кресты кремлевского собора. Собственно говоря, так и должно быть – с этого места в конце 16 века начинался город.

Первоначально храм был деревянным. Он дважды горел, и тогда Петр I распорядился построить каменную церковь. Работы начались в 1703-м году, а в 1709-м храм освятили. И вот уже на протяжении 300 лет он считается одним из красивейших не только в России, но и в мире: в 1959 году на международной конференции в Гааге Троицкий собор, не имеющий аналогов по сложности архитектуры, был включен в число наиболее значимых памятников мира. Правда, это не помешало  советской власти разместить в нем кузницу… Как говорится, без комментариев…

Свято-Троицкий храм из Кремля

В  40-е годы какой-то умный человек догадался отдать здание собора под библиотеку. Наверное, благодаря этому он и сохранился, а не то бы снесли и не поморщились. В 1998 году в храме возобновились службы.

С территории кремля открывается панорамный вид на реку и старую часть Верхотурья. Я не поленилась – собралась с духом и забралась на колокольню: все удовольствие за 30 рублей. Подниматься по винтовой лестнице в узком каменном мешке – занятие увлекательное. Особенно если ты в длинной юбке, которую нужно постоянно вздергивать, чтобы не наступить на подол и не загреметь вниз по каменным ступенькам.  Да и высота приличная – около 19 саженей, т.е. сорок с небольшим метров. Правда, до главки. Мне пришлось преодолеть метров тридцать пять. Все равно немало. Но это небольшое приключение того стоило: с высоты птичьего полета открываются невероятные картины. Описывать словами бесполезно – нужно смотреть.

 

***

Два-три квартала от кремля – и вы попадаете на территорию Свято-Покровского женского монастыря, о котором я уже упоминала. Монастырь через пять лет отметит свое 400-летие, и это первый женский монастырь на территории Урала и Сибири. Основан первым сибирским патриархом Киприаном. Когда-то монастырю принадлежало три  церкви – Покрова Богородицы и Рождества Иоанна Предтечи, построенные на средства М.М.Походяшина, и Ново-Покровский храм. Первые две стоят в руинах… Удивительно, но в Старо-Покровском храме каким-то непонятным образом, который иначе, как чудом, назвать нельзя, под самым куполом сохранилась фреска – Богородица с покровами в руках…

Покровский женский монастырь

Будут ли восстанавливать изуродованные церкви? – сказать трудно. Покровский храм стоит пустой, внутри гуляет ветер, гулкое эхо от голосов редких любопытствующих прохожих повисает в пространстве над вздыбленными, как после бомбежки, земляными полами. А на куполе растет бузина…

Походяшинская церковь – Иоано-Предтеченская – стала архитектурной доминантой всего монастырского комплекса: взметнувшаяся на 50 метров многоярусная колокольня при каменном двухэтажном храме, в своем декоре перекликавшемся с главным храмом Верхотурья – Троицким собором, – затмевала скромную одноэтажную Покровскую церковь. Представляете? – с внешней стороны колокольни на самом верхнем ярусе по всей окружности шел резной балкончик, на который можно было выйти, чтобы полюбоваться панорамой реки и города.

Он же – Покровский монастырь, 19 век

Да и внутреннее убранство отличалось некоторой роскошью: «Иконостас в верхнем храме 4-х ярусный, столярной работы, с резьбою по местам, весь вызолоченный; в нижнем храме иконостас в два яруса окрашен темно-красною краскою, тоже с позолоченною резьбою по местам», – так описывали внутренний облик церкви в начале XX века. А потом наступило время варваров…  В советское время здесь располагался гараж городской больницы: в здании с пробитыми стенами – надо же было как-то въезжать и выезжать, со снесенной колокольней, обезглавленном и оскверненном,

Всего в дореволюционном Верхотурье насчитывалось 15 храмов. Дожили до наших дней в разной степени сохранности только десять… Из них действующих – шесть… Как сейчас пишут в соцсетях: «пичалька».

 

Вместо послесловия

Вот таким было наше недолгое, но очень яркое путешествие в сегодняшнее прошлое, в духовную столицу Урала. Но чтобы поставить точку, расскажу об еще одном маленьком происшествии, случившемся с нами на обратном пути. От Верхотурья до Нижнего Тагила мы ехали два часа – по федеральной трассе. Заскочили в небольшое село Николо-Павловское, чтобы через него выехать на дорогу, ведущую к Алапаевску, – ту самую, изрытую кротами. Нас ждал трехчасовой путь по практически безлюдной дороге. И тут… И тут  задымилась машина… Наша многострадальная «Мазда». Как выяснилось немного позже, заклинило какой-то ролик, через который протянут приводной ремень. Ремень разорвало в клочья, еще чуть-чуть и полетел бы двигатель. Машина, изрядно дымя, встала на перекрестке, к ней кинулись с огнетушителями сразу несколько водителей из остановившихся рядом автомобилей… До поворота на алапаевскую дорогу оставалось всего несколько метров. Случись эта авария получасом – часом позже – и мы надолго застряли бы где-нибудь на обочине, среди уральских лесов, любуясь цветущим иван-чаем и убеждая себя и друг друга, что ничего страшного не произошло и все могло бы быть гораздо хуже. Но… Машина загорелась в населенном пункте (!) прямо напротив храма Николая Чудотворца!!! Как будто кто-то ждал именно этого момента, чтобы предупредить нас об опасности. Что это? Чудо? Знак свыше? Божий промысел? Мой атеизм не то чтобы пошатнулся, но мысли возникли разные…

«Об этом вы должны обязательно написать!» – подошел ко мне наш многодетный отец Леша. Вот и пишу.

Ольга ОЖГИБЕСОВА,

фото автора

Церковь Во имя всех святых Урала и Сибири