В Москве завершил свою работу XXII Международный фестиваль кинофильмов и телепрограмм «Радонеж» – признанный мировой лидер в области религиозного, духовно-нравственного документального кино.
На съёмках фильма
Фестиваль проводится регулярно, начиная с 1995 года. В нем традиционно принимают участие около двухсот государственных и негосударственных кино- и телерадиокомпаний со всего крещеного мира и частные лица, создающие произведения на духовно-нравственные темы. К участию в конкурсе принимаются фильмы не только строго церковной тематики, но и размышления художника о жизни и смерти, о добром и вечном, о войне и мире, о красоте и зле, о нашей истории и любви к Отечеству, о современных проблемах человечества.
В этом году в фестивале принимала участие и наша родная телерадиокомпания «Регион-Тюмень»: режиссер Марина Тугаринова представила высокому суду документальный фильм «Не могу отказаться быть священником». В основу его лег одноименный очерк тюменской журналистки и писателя Ольги Ожгибесовой. Фильм посвящен трагической судьбе священника из Аромашево Михаила Красноцветова, расстрелянного в 1937-м году в застенках тюменского НКВД. Несмотря на все трудности, выпавшие на долю членов семьи опального батюшки, никто из них не изменил вере отцов и дедов: и дети, и внуки, и даже правнуки Михаила Красноцветова стали священнослужителями.
Фильм снимался в Тюмени, в Аромашево и в Санкт-Петербурге, где настоятелем в Казанском соборе служит внук расстрелянного священника, отец Павел Красноцветов.
Рассказывает режиссер фильма Марина Тугаринова:
– На фестивале было представлено 260 работ. И не только из России. Иран, Украина, Белоруссия… Всех не перечислить. До конкурса допустили только 108 фильмов. И то, что мы вошли в их число, уже победа. В каталоге фестиваля наш фильм стоит на одной странице с работой известного тележурналиста Аркадия Мамонтова… Можете себе представить, какой уровень? Работы очень сильные, и соревноваться со многими из них просто нереально!
В этом году тематический уклон был явно политический: Донбасс, Украина, Сирия… Раньше больше обращались к душе. Видимо, время требует определенной тематики.
В плане организации все было очень скромно: просмотры, просмотры и просмотры. Никаких общих мероприятий, никаких экскурсий и мастер-классов. Народу на такие показы ходит не очень много, но, как ни странно, в тот день, когда демонстрировался наш фильм, зал был полон. Стояли даже в проходах. Случайность это или что-то иное – не знаю. Но фильм увидели. И фильм заметили.
Марина Тугаринова вернулась в Тюмень не с пустыми руками: денежных премий не давали, но диплом лауреата в номинации «Особое упоминание жюри» привезла.
Кстати, это уже не первая награда. В сентябре фильм «Не могу отказаться быть священником» принял участие в IV Всероссийском фестивале телевизионных и радиопрограмм «Человек и Вера», проходившем в Пскове, где стал лауреатом в специальной номинации Псковской епархии.
Елена ДЕНИСОВА
Красноцветов Михаил Григорьевич. № 1865, 1931 год
про Текутьевское? и не только…
“Надо ли отдать помоечное кладбище с могилами никому не нужных реакционных помещиков и купцов – под светлый, солнечный сквер для наших детей?” (с)
ЗЫ: ссылка на ФБ не вставляется?
но, кому надо -найдет
Дмитрий Ольшанский
1 ч ·
А Ольшанский к священнику Красноцветову каким боком?
Типа, что-то нужно делать с текутьевским кладбищем?
Грустно всё с кладбищем. Имеет ли право городская власть восстанавливать могилы без разрешения родственников?
Лично я сам не очень понимаю как можно разрешить эту тему.
Может городу двинуть инициативу, чтобы общество взяло шефство над могилами … определить желающих восстанавливать могилы, а там и совесть поможет двигаться дальше?
эт другой Ольшанский -не наш… вот полный текст на ФБ
Вопрос о том, надо ли отдать разрушенную деревню современному художнику, чтобы он ее сжег и сделал свое красивое фото, – это в каком-то смысле вечный вопрос русской культуры, который все время задается по-разному.
Ну например –
Надо ли отдать убыточный советский завод ушлым ребятам в спортивной форме, чтобы они его распилили и продали на металлолом?
Надо ли отдать пустырь рядом с Кремлем модным урбанистам, чтобы те отбросили догмы и приняли смелые решения?
Надо ли отдать пыльные шахтерские поселки по ту сторону ельцинской границы яркому добровольческому батальону, который научит их новую родину любить?
Надо ли отдать морально устаревшую церковь под долгожданный дом культуры того самого завода – который потом распилят и продадут, но это потом, – чтобы идейные парни пригласили на танец кудрявых девчат?
Надо ли отдать помоечное кладбище с могилами никому не нужных реакционных помещиков и купцов – под светлый, солнечный сквер для наших детей?
Надо ли отдать мусорный, бессмысленный сквер с коврами окурков и гнилыми скамейками – под отличный проект актуального архитектора с лофтами, ресторанами и, кстати, выставочным пространством, где современный художник покажет свое красивое фото с вашей дурацкой горящей деревней?
Иными словами –
Правильно ли уничтожать старое и горбатое – во имя свежего, душистого и прогрессивного?
Или все-таки жалко?
– Не жалко! – всегда говорят нам Швондеры-Берлиозы, ответственные за прогресс.
Все равно ведь у вас все заброшено, бедно, неинтересно, вокруг то алкаши, то агрессоры, то тетка с сумкой на колесах, то кровавый тиран.
Все равно вы без нас ни черта не умеете сами – ни выставочное пространство запомидорить, ни завод распилить, ни принять смелое решение насчет Кремля.
Вы даже деревню свою не можете сжечь красиво – урбанистически так, актуально.
Вы ее будете медленно, уныло, десятилетиями терять.
Ходить вокруг, бормотать, ныть, курить, уезжать, возвращаться.
Давайте мы лучше плеснем бензинчику.
Плеснем прогресса.
И есть во всем этом, должно быть, какая-то историческая правота.
Но русская культура – обманчиво податливая.
Вязкая.
Швондеры-Берлиозы торопятся, быстро перебирают ногами, – а ноги вытащить все труднее.
Сначала у них все получается быстро и ловко – там урбанизм, там батальон, там пожар, много смелых решений, – а потом старая, горбатая Россия начинает их притормаживать.
Она возникает на их блестящем, победном пути – как упрямое болото.
И сразу же выясняется, что тут плохая страна, безнадежный народ, генетическая катастрофа, да и вообще надо скорее уехать, а то мало ли.
И где был прогресс, там один загранпаспорт.
Потому что не жалко – когда чужое.
Когда чужое – по его поводу всегда приятно принять смелое решение, устроить на его гробу выставочное пространство.
Но если свое – даже давно потерянное, даже разрушенное, и нет ни денег, ни сил восстановить, – все равно как-то жалко.
Ходишь вокруг, ноешь, бормочешь, куришь, уезжаешь, опять возвращаешься.
А там эти.
Свежие и актуальные.
С бензином.
Здорово, Швондер. Привет, Берлиоз.
А это наша плохая страна.
И она хочет узнать вас поближе.