Ностальжи: студентам 60 – 70-х посвящается…
Студенческая общага, “дом родной грызителя наук” – это невзрачное сооружение едва ли не тюремного типа, бесконечные коридоры с оконцем в торце – и двери, двери, двери…
Действие, как в старом кино, утром разворачивается лениво, к вечеру набирает темп: кто-то шмыгает из комнаты в комнату в поисках выпить и закусить, мелькают мускулы, надуваются, как паруса, спортивные штаны и полурасстегнутые женские халаты, дразнящие молодыми розовыми телами… Атмосфера доверительно домашняя, отношения без церемоний. А загляните в комнаты-клетушки – увидите разбросанные по углам рубашки, белье, конспекты, сигаретные “бычки”. Пахнет жареной картошкой, несвежими носками, дешевым табаком и одеколоном, рыбой, сортиром… и еще чем-то экзотическим и не поддающимся описанию.
После полуночи общага как бы вымирает. В коридорах пусто, как в пустыне Гоби: чужие тут не ходят, свои – по норкам. Лишь вахта бдит в полудреме да в читалке старательная студенточка упала головой на учебник.
А между тем невидимая глазу жизнь в общежитском муравейнике как раз сейчас и бьет ключом. Ни для кого, например, не секрет, что Коля П. на цыпочках отправился в 213-ю комнату, к Тане В. Все знают, что подруга Тани – Люся М. в данный момент плачется в постели Андрею К., что ее зверски изнасиловали в девятом классе, после танцулек, прямо на карусели городского сада. Бьет на слезу, дурочка. Ей-богу, достала со своими сказками! Как будто неизвестно, что первым с ней в постели был рыжий Игорек с третьего курса.
Что же ты лапшу на уши вешаешь, родная?!
Да и какая разница, кто раньше? Ведь студенты – одна семья, монолит и нерушимое единство. И самой широкой общественности досконально известно, кто и как ведет себя в постели, где у кого родинки, кто истошно кричит во время оргазма, а кто плачет навзрыд… Выбирай на вкус. Полная гласность и никакой цензуры. Общедоступны также архивные сведения: кто с кем был, есть, а также прогнозы завтрашних секс-рокировок. Без “белых пятен”!
Как в гордиевом узле, переплелись руки, ноги, надежды, обещания. И плюньте распутывать. Безнадега. Проще условиться, что никто ни на кого не обижается. Взаимное удовольствие без взаимных претензий. Люди без пяти минут интеллигентные, знают, что пресловутое “это” – вовсе не повод для близкого знакомства, тем более – для брака. Да и как тут женишься? Ни угла своего, ни денег, ни специальности. И маячит на горизонте светлое, но такое неясное будущее. И не печет темечко – вплоть до той поры, пока никто не забеременел.
Вот Маринка со второго курса, – бац! – и залетела. Думали, она порядочная. Не тут-то было: моментально заарканила недотепу Витюшу, и буквально через деканат женила на себе. Родился хорошенький мальчик, а через полгода стало ясно, что он как две капли воды похож на Витюшкиного соседа по комнате. Такие пироги.
Ничего, впрочем, удивительного. В одном из своих рассказов Станислав Лем описал статистический сборник “Одна минута человечества”. В нем сообщается, что ежеминутно на нашей планете совершается 34,2 миллиона половых актов, выделяется 43 тонны семени. “В этом есть нечто механическое и животное. Как воспринимать образ человечества, которое так невозмутимо продолжает половую жизнь, несмотря на все катаклизмы, которые выпадают на его долю?!” – в отчаянии вопрошает Лем. Писатель наверняка поставил бы в три раза больше вопросительных и восклицательных знаков, побывав в одном из наших российских общежитий, где действительность давно опередила мечту.
В мужском (а нередко и в женском) клозетах к вашим услугам – оперативная сводка новостей. На дверях и на стенах четко расписано: кто, где, когда. Информируют прямым текстом и шифровками: “В 14-ю по средам не ходить. Забито. Коля”. Или: “Танька за ночь берет стольник. Но она этого не стоит, стерва…”
Жизнь идет, надписи и тарифы на одноразовую любовь меняются. Случайный человек, возможно, примет это все за народный юмор. “Аборигены” же легко отличают “понтяру”, рассчитанную на простаков, от заслуживающей доверия информации. Знают и то, что в комнате № 29, справа по коридору, живет Валька “Скорая помощь”, безотказная и моментальная. По популярности с ней может сравниться разве что Степа с третьего этажа, который наладил бесперебойную торговлю бициллином, трихополом и советскими презервативами по весьма сходной цене.
И на фоне всего этого нелепо, смешно и вызывающе звучат откровения из уст вчерашней аспирантки: “Дома за мной и родители присматривали, и всевидящие очи односельчан сдерживали. А тут я, любопытный ребенок с наивными глазами и пышной грудью, попала в настоящий вертеп. И всего за полгода стала совсем взрослой. Более свободной, независимой, жадной до житейских сладостей. Да, обжигалась и шишек набила. Но ни о чем, поверьте, не жалею!”.
Не все, ох, не все студенты советской поры добрались в учебном марафоне до заветного финиша. Но красный диплом «за общежитскую науку» получил, без исключения, каждый.
Рискуя нарваться на недопонимание, замечу: лично мне то времечко запомнилось по-настоящему добрым и веселым. А нынешних студентов, живущих, в массе своей, в комфортабельных квартирах, мне почему-то немного жалко…
Гиви ЦЕНТУРИЯ,
рисунки автора
везде прекрасна!
