Захар Прилепин: «Пушкин мне судья»

В музейном комплексе имени И.Я. Словцова знаменитый российский писатель, публицист и заместитель командира батальона спецназа Донецкой армии встретился с тюменскими читателями.

Пообщаться с самым известным борцом за независимость Донбасса пришли политические и общественные деятели, любители современной литературы и люди, переехавшие в Тюмени с охваченных войной украинских территорий. Собравшихся интересовали, в основном, только политические темы, лишь единицы касались творческой деятельности. А после окончания лекции почти весь зрительный зал с книгами Прилепина выстроился в длинную очередь за автографом автора.Впрочем, как признался сам Захар Прилепин, прозу он не пишет уже полтора года — с тех пор, как занял должность замкомбата. Сейчас его творчество ограничивается небольшими статьями на донбасские темы, но со временем он надеется вернуться в литературу.

Прилепин рассказал, как окончательно переехал в Донецк в ноябре прошлого года — и как трудно оказалось привезти семью. «Моя жена очень боялась ехать в Донецк, – пояснил он. – Каждый месяц обещала — и не приезжала. Говорила, что не может себя переломить. Я летом привез девять своих бойцов к себе в нижегородскую деревню, где мы несколько дней просто жили, отдыхали и общались. Жена была поражена, потому что не представляла, что такие люди бывают: открытые, незлобивые — и при этом мужественные и жертвенные, ставящие на кон единственную жизнь, которая только что началась».

Желающих задать вопросы было так много, что за 2,5 часа не все успели высказаться

По словам замкомбата, 95 процентов его батальона — местные донецкие и луганские ребята, но, кроме российских добровольцев, есть бойцы из Чехии, Сербии, Латвии — был даже афроамериканец, который сейчас собирается в Сирию. В основном, это молодежь 21 — 25 лет. На вопрос слушателей, как бы Прилепин отреагировал, если бы его сын тоже захотел воевать за Донбасс, писатель ответил, что такое решение одобрит. «Когда мой 19-летний сын неоднократно пытался оставить институт, я каждый предлагал жене забрать его к себе, чтобы он немножко вправил себе мозги, – вспоминает Прилепин. – Я не только не против — но даже сам могу на этом настоять».

Вопросы касались разных сфер от проблем конфликта культур – до статей уголовного кодекса

Немало людей, раньше проживавших на украинской территории, переехало в Россию — в том числе, и в Тюмень. Бывшая жительница города Авдеевка спросила, когда закончится позиционная война и будут полностью освобождены земли Донецкой и Луганской областей. Прилепин заверил, что нет ничего более важного, чем возвращение территорий Донецка и Луганска, и все бойцы Донецкой армии живут в состоянии песни Высоцкого «Наконец-то нам дали приказ наступать». «Наш батальон стоит год на одних и тех же позициях, – продолжил командир. – Под Горловкой в районе Пантелеймоновки прошли полтора километра вперед — и все на этом. При этом есть потери и инвалиды в батальоне: за прошлый месяц шесть ребят потеряли конечности».

Бывшую жительницу Авдеевки волнует судьба ее города

Он добавил, что, если сейчас будет освобождена оставшаяся часть Донецкой и Луганской областей, армия ДНР выйдет на границу с Харьковом. «Начнут появляться харьковские партизане, нам скажут: что встали, идите дальше, – рассуждает Прилепин. – Где тот момент, когда надо будет остановиться? Этот масштабный политический вопрос стоит с 2014 года. Десятки миллионов людей в Украине хотели бы, чтобы всех этих событий не было. Поэтому главной задачей является не продвижение в сторону Авдеевки, а смена власти в Киеве. Если брать одну Авдеевку, будут колоссальные потери среди мирного населения. Мы стояли под Верхнеторецким и были готовы его взять — но там люди живут. Мы зайдем в город, нас начнут обстреливать — и погибнут мирные люди. Я не могу отдать такого приказа».

– Страшно за вас, – переживает слушательница. – Пушкина от войны оберегали, других писателей оберегали. А кто оберегает вас?
– Семья, – ответил командир. – Я летом перевез в Донецк семью: жену и троих младших детей. В XIX веке оберегали только Пушкина — и то, потому что у него не было денег на службу в армии, а остальные воевали. В наши времена ситуация изменилась, но я по-прежнему живу в XIX веке. Не считаю, что меня нужно оберегать и думаю, что Господь присмотрит за всеми.
– Я за вас беспокоюсь, – продолжает женщина.
– Может быть, я писатель лучший, чем офицер, но значительную часть своей жизни — порядка 10 лет — я носил ту или иную военную форму. Все-таки, в этом я тоже профессионал. Я не сидел и писал книги, а потом, вдруг, спотыкаясь и роняя табуретки, побежал: не могу сидеть спокойно, пока родина в опасности. Я худо-бедно понимаю, как делаются вещи, которыми я занимаюсь.

Прилепин рассказал, каким видят жители Донбасса окончание войны. «Если посмотреть на манифестации и митинги, которые весной 2014 года происходили и в Харькове, и в Донецке — на площадях были сотни российских флагов, люди их шили, закупали и носили с огромным удовольствием, – вспоминает писатель. – Тогда они хотели повторить судьбу Крыма и войти в состав России. С тех пор много воды утекло, и, если Россия не проявляет в данном случае желания, то люди согласны на любой вариант, кроме возвращения в Украину. Если Москва вдруг решит забрать эти территории себе — у людей будет праздник на месяц. Но это все равно, что присоединиться к Луне или Марсу, они об этом даже не мечтают и не говорят. В Донецке люди не склонны к истерике, характерной для замайданных блогеров, как киевских — так и российских. Это культурный город, десятки тысяч студентов, мощнейшие театральная и музыкальная школы, огромное количество образованных людей. Но в их характере — нежелание суетиться, кричать и истерить, хотя они ежедневно слышат канонаду и перестрелки. Но не желают в этом участвовать, а спокойно ждут разрешения ситуации и работают на него. Я их люблю за это!».

Заместителю командира батальона задавали и неудобные вопросы. Например, напомнили об уголовной статье «за действия, похожие на ваши» – то есть, за участие в вооруженных формированиях. «За наемничество?» – уточнил Прилепин. «Да», – согласился задавший вопрос. «Очень боюсь этой уголовной статьи, – усмехнулся писатель. – Законы придумывают люди. Уголовный кодекс РФ я наизусть не учил. Люди совершают множество противоправных действий, когда считают, что правда жизни на их стороне. На Майдане был совершен государственный переворот и насильственная смена власти, и всех [участников] поголовно надо посадить. Это беззаконие, фарисейским образом признанные западными государствами. Чем референдум в Луганске отличается от проведенных в Киеве? Ничем. В эти лукавые игры я не играю. У меня есть Александр Сергеевич Пушкин — он мне и судья».

Судя по очереди, почти каждый пришел на лекцию с книгой для автографа

Захар Прилепин прокомментировал и отношения с представителями творческой интеллигенции, не поддержавшими Донбасс, приведя пример из своей жизни: «У меня есть такой боец — Шаман. Он знает все 60 альбомов «Аквариума», я тоже все их знаю и могу любую песню Гребенщикова продолжить с любого места, а также сказать, в каком году и с какими музыкантами она записана. Мы с Шаманом сошлись, потому что оба «аквариумисты». Он увлечен восточными единоборствами, а я говорю ему: вот туда Борис Борисович катается с удовольствием, а в Донецк ни за что не едет. Два человека ушли из «Аквариума», потому что Гребенщиков не захотел ехать в Донецк. Наше приглашение он тоже проигнорировал. Мы с Шаманом это обсудили. Он спросил: «И с Саакашвили фотографировался?». Говорю: «Да, и с Геращенко». Шаман сказал: «Ну и черт с ним». И мы продолжили слушать у меня в машине группу «Аквариум». Песни-то хорошие».

Оксана ИСАЕВА,
фото автора