Венесуэла: богатейшая и нищая одновременно

Венесуэла – некогда одна из богатейших стран Южной Америки, пережившая политику экс-президента Уго Чавеса по усилению госконтроля над экономикой. В пятницу нынешний президент Николас Мадуро объявил о деноминации национальной валюты. Уже с конца августа суверенный боливар привяжут к криптовалюте Petro.

Обновленные деньги потеряют пять нулей. Венесуэльский средний класс и зажиточное население, по сути, вмиг обнищали. В феврале 2018-го годовая инфляция в Венесуэле превысила 6 000%.

Каракас голодает: если в столице условия ужасные, то за ее пределами они еще хуже. На демонстрации выходят пенсионеры. Причина проста: несмотря на то, что на бумаге они миллионеры, выжить на государственную пенсию уже невозможно. Их миллионы не стоят ничего.

«Президент пообещал 4 миллиона боливаров, но полную сумму он не выплачивает. Мы получаем только 2 миллиона, а этого даже на поллотка яиц не хватит»
Базилио Окто, пенсионер.

Согласно данным Международного валютного фонда, Венесуэла достигнет инфляции в 1 000 0000 % (один миллион процентов) уже к концу этого года, обвалив экономику на 18%. Экономический коллапс затронул даже госкомпании, такие как энергетическое предприятие Corpoelec. Его сотрудники объявили бессрочную забастовку.

«Я не могу даже хлеба купить. Кто бы мог подумать, что после стольких лет работы в компании я буду получать минимальную зарплату. Я даже не могу позволить себе купить мороженое дочке»
Джованни Гонсалес, электрик в Corpoelec.

И речь идет о стране с самыми большими запасами нефти в мире. На дно ее привела тотальная коррупция и неправильное управление. Каракас отчаянно нуждается в поддержке извне, но местное правительство не пускает гуманитарную помощь и миссии.

Кризис в Венесуэле имеет как объективные, так и субъективные причины. Цена на нефть упала очень серьезно, пострадали, конечно, все экспортеры, но Венесуэла, наверное, пострадала в большей степени. И конечно – западные санкции. Каракас отрезан от международной банковской системы. Американские сырьевые кампании мечтают получить сырьевые запасы Венесуэлы бесплатно или почти бесплатно.

Деноминация – это техническая мера, она вряд ли как-то поможет экономике Венесуэлы, вряд ли снизится инфляция, вряд ли будет какое-то улучшение. Экономическая теория гласит, что деноминацию надо проводить после того, как достигнута победа над инфляцией, а не во время борьбы с ней. Поэтому, скорее всего, Венесуэлу ничего хорошего не ждет: Соединенные Штаты будут давить на республику и дальше.

«Венесуэла некогда была одной из наиболее процветающих стран Латинской Америки. Ее процветание, основанное на нефти, по запасам которой Венесуэла находится на первом месте в мире, начало испаряться в 80-е годы прошлого столетия. Считается, что причиной перелома стало падение цен на чёрное золото, которое дает более 90% всех экспортных доходов страны. Были и другие причины, которые скрываются. В 70-80-е гг. ХХ века латиноамериканские диктатуры (Чили, Бразилия, Аргентина, Боливия, Уругвай, Парагвай) при поддержке спецслужб США провели операцию «Кондор», в ходе которой было уничтожено около 70 тысяч человек – политиков, профсоюзных и общественных деятелей, журналистов, дипломатов, ученых. Операция «Кондор» задела Венесуэлу, активизировала пятую колонну в стране, спровоцировала беспорядки. Однако организаторы беспорядков добились обратного эффекта – вместо укрепления проамериканского режима к управлению страной пришёл политик лево-социалистической ориентации Уго Чавес, который провел национализацию нефтяной промышленности страны»
Валентин Катасонов, российский экономист.

На чем же был основан режим Уго Чавеса? Почему он был столь популярен? Харизматическая личность Уго Чавеса не могла появиться в другой стране, кроме Венесуэлы. Это объясняется тем обстоятельством, что венесуэльская экономика имеет весьма специфические характеристики.

К несчастью для подавляющего большинства населения страны эта экономика построена на экспорте нефти. Венесуэла является одним из крупнейших экспортеров нефти в мире и одним из четырех крупнейших экспортеров нефти в Соединенные Штаты Америки. Поэтому, хотя Чавес не забывал проклинать американский империализм, тем не менее, он исправно отгружал нефть именно Соединенным Штатам.

Зависимость Венесуэлы от нефти крайне высока. По статистическим данным, 95% венесуэльского экспорта – это нефть, и нефть дает более половины доходов венесуэльского бюджета. Таким образом, страна Венесуэла является страной нефтедобывающей. К чему это приводит на практике? На практике это приводит к известному перекосу – к сидению на сырьевой игле.

Дело вот в чем: когда страна экспортирует много нефти, всегда возникает раскол общества на две части. Одна часть, небольшая, живет превосходно за счет нефтяных доходов, живет на уровне стран первого развитого мира – Европы, Соединенных Штатов. А вот другая, как правило, погружается в третий мир, она становится бедной. И объясняется это очень простым обстоятельством: сладких пряников всегда не хватает для всех.

Такое общество состоит фактически из трех базовых классов, ну или страт: прежде всего, из сырьевых олигархов – это, грубо говоря, высший класс; второй класс – это люди, которые обслуживают этих олигархов – средний класс; и наконец, все остальные бедняки, которым не достаются эти крошки с барского стола.

Если мы посмотрим на общемировые примеры, то нефтяные государства, как правило, либо очень богаты, либо очень бедны, но практически всегда являются государствами авторитарными. Почему это так? Потому что вот этот вот разрыв между богатыми и бедными, который возникает неизбежно в сырьевой стране, правительства очень часто пытаются сгладить за счет раздачи подачек населению. И количество этих подачек зависит от того, насколько велико население страны.

Допустим, относительно небольшой Кувейт, где живет примерно четыре с половиной миллиона человек, может благодаря этим подачкам существовать на высоком жизненном уровне практически весь, то есть Кувейт живет богато. Почему?

Он экспортирует много нефти и, конечно же, благодаря этому эмир имеет возможность содержать практически все население страны. Идет обмен: деньги в обмен на свободу и демократию. Страной естественно правит семья эмира. И естественно, и пост премьер-министра, и должности ключевых министров занимают родственники правителя.

Когда кувейтский эмир испугался революций, которые охватили арабский мир, он велел выплатить каждому жителю своего княжества $ 1 500 и обещал бесплатно кормить целый год, а также другие льготы. Вот благодаря этому кувейтскому эмиру удалось заткнуть неудовольствие своих граждан.

Однако Венесуэла – страна, к ее несчастью, значительно более населенная – там примерно 30 миллионов жителей, поэтому кормить всю страну так, как это делал кувейтский эмир, венесуэльские власти не могли. И в этой ситуации, конечно, почти неизбежен приход к власти левых популистов, каким и был Уго Чавес.

Уго Чавес пообещал перераспределить доходы от экспорта нефти, и он действительно сделал это: перераспределил эти доходы в пользу бедных, чем и обеспечил себе и своей партии массовую народную поддержку и народную любовь. Однако он не изменил экономической системы своей страны, и Венесуэла так и осталась нефтяным государством, зависящим от экспорта черного золота.

«Товарный дефицит становится всеобъемлющим. На вопрос, почему товаров не хватает, частично дает ответ статистика по малым и средним предприятиям и кооперативам. Оказывается, около 50% малых и средних предприятий, которые созданы под программу Чавеса, являются всего лишь пустышками, конторами для отмывания государственных денег, которые выводятся за рубеж или прячутся в наличку… Из страны уходят иностранные предприятия – потом это будет названо бизнес-холокостом. 500 тысяч иностранных предприятий покидают Венесуэлу, в том числе авиа и топливные компании. Иностранцы перестают летать в аэропорты Венесуэлы, а сами венесуэльские компании начинают терять возможность летать из-за не поставок топлива. Страна с наибольшими нефтяным и резервами в мире не в состоянии обеспечить топливом свои самолеты»
Андрей Мовчан, российский экономист, финансист.

И поэтому режим Уго Чавеса с неизбежностью оставался нестойким, потому что естественно за него народ, в пользу которого он перераспределяет общественное богатство, а против него те слои общества, которые в стандартной ситуации должны получать большую часть дохода от экспорта нефти, то есть население некоторых крупных городов, которое естественно хочет быть вот этим средним классом и получать крохи с олигархического стола, со стола крупных нефтяных компаний.

Поэтому, конечно, Уго Чавес, несмотря на то, что он был яркой фигурой, он оказался в своеобразном политическом тупике, потому что, несмотря на левые лозунги, несмотря на популизм, несмотря на раздачу денег и обещаний, все-таки ему не удалось изменить вот эту систему, сложившуюся в Венесуэле – систему сидения на сырьевой игле.

Силы, которые поддерживали Уго Чавеса в венесуэльской политике, в апреле 2013 года снова пришли к власти в лице Николаса Мадуро – бывшего водителя автобуса, так и не окончившего школу. Понятное дело, что им приходится сегодня уже гораздо сложнее, потому что такого харизматичного политика, блестящего оратора и популярного человека как Чавес у них уже нет, и заменить его практически невозможно.

«Естественно, что страна с такими запасами нефти просто не могла бы «дойти до ручки» без посторонней помощи. Сначала по Венесуэле ударило общее падение мировых цен на нефть, что привело к ухудшению уровня жизни населения страны. Затем США стали сокращать закупки венесуэльской нефти, вводили все новые и новые санкции против венесуэльского руководства. В результате Мадуро потерял возможность обеспечивать лояльность большинства рядовых венесуэльцев посредством социальной помощи. Соответственно, к буржуазии, которая изначально критиковала венесуэльских социалистов, присоединились и рядовые граждане, которые озабочены не столько выбором пути развития страны, сколько содержимым своих кошельков и холодильников»
Илья Полонский, российский публицист, журналист, историк.

Тот политик, которому удастся Венесуэлу с этой сырьевой иглы ссадить, и будет подлинно великим, и, конечно, ему удастся заткнуть Уго Чавеса, но пока такого политика нет.

Вспоминается ситуация с Мексикой, которая в свое время так же сидела на нефтяной игле: более половины экспорта составляла нефть в начале 1980-х годов. Мексиканцам благодаря торговому союзу с США удалось с этой иглы слезть. Сейчас экспорт нефти составляет только 8% примерно в экспорте страны. И поэтому Мексика, хотя и остается одним из крупнейших экспортеров нефти, но экспортирует далеко не только нефть.

Примеру Мексики, скорее всего, должна последовать и Венесуэла. Сделать это трудно, но возможно.

Виктор КОЛМОГОРОВ