– Никто не будет рассматривать ваши просьбы, – говорю я пожилой женщине, которая пришла в мою “приемную”. Перед этим я внимательно выслушал её и посмотрел десятка два бумаг из пары сотен, что она принесла в двух мешках.
– Будет. И он будет большим человеком, – отвечает мне гостья, Раиса Сергеевна Лашкевич.
– Думаете?
– Уверена.
И она, уже было собравшись уходить, присаживается на лавку вновь и рассказывает такую историю.
“Я была еще маленькая, мы жили тогда в Тюмени на Лопарева, 112. Однажды ночью к нам на нескольких повозках подъехал табор, барон попросил отца пустить женщин на ночлег. Отец зарезал барана, приготовил ужин, а потом старшая из цыганок, наверное, от благодарности, согласилась взглянуть на наши ладони, если мы не боимся своей судьбы.
Мы, конечно, не боялись и давай протягивать ей свои ладони. Нас у мамы было десять детей, пальчики растопырили, тянем к ней десять рук.
Она у каждого взглянет на левую ладошку, скажет несколько слов простых, мол, тебя ждут счастливые дни и красивая жена или муж, и следующую рассматривает. Вот взяла мою левую ладонь, покачала головой и говорит: давай мне правую Я протягиваю правую. Она смотрит и опять головой покачивает, но ничего не говорит.
В доме стало тихо-тихо. И потом она шепчет: трудная у тебя будет жизнь, трудная. Но тебе поможет очень большой человек, он пришлет тебе важное письмо, и будешь ты счастлива до самого последнего своего дня.
Поэтому просьбу мою обязательно рассмотрят, и скоро мне об этом сообщат”.
С гостьей не спорю, потому как уважаю веру и верования, но от уточняющего вопроса удержаться не смог:
– Сбылось у ваших сестер и братьев про “красивую жену или красивого мужа”?
– Сбылось другое. Отцу она сказала, что один из сыновей погибнет на своем посту. Мой брат погиб на своем посту. А еще про одного родственника она сказала, что небо заберет его у ворот дома. Через несколько лет он колол дрова, торопился, потому что собирался дождь и уже полетели первые капли. Молния ударила в топор, и он умер от ожога. У ворот.
– Ничего себе, – сказал я и задумался.
– Будет большой человек и будет важное письмо, – Раиса Сергеевна понесла мешки с бумагами в коридор и стала собираться в обратный путь.
– А у меня коридор еще меньше вашего, – она осмотрела мою хрущевскую прихожку, глянула на себя в зеркало: на ней была шляпка весьма изящной формы и красивая курточка с ромбовидными застежками.
– Ну, спасибо, что выслушали, – она взяла в каждую руку по сумке и пошла вниз по ступенькам. Я видел, как сжимали пальцы ее правой руки лямки тяжелой ноши. Сухонький кулачок и три жилы на нем, как три струны. И глухой звук от каблуков зимней обуви – тук, тук, тук. Всё ниже и всё тише. Пока не хлопнет выходная дверь.
Есть у женщины вера в свою правоту, женщина ходит, ходит, ходит. Ищет “большого человека” и ждет от него “важного письма”.
Как жаль, что я не тот “большой”.
Вы спросите, так что просит эта женщина, какая у неё проблема?
Неразрешимая, отвечу я. И сам уже начинаю сомневаться, так ли уж она неразрешимая. А вдруг? А если кто-то из ее сотен учеников? А может кто-то из сотен земляков и единоверцев? Ведь жизнь так непредсказуема!
Для всех, кроме тех, кто видит будущее.
Учительница математики она. Бывшая. Муж стоял шестнадцать лет в очереди на квартиру в далекое советское время. В доме по Мельникайте, 135 их семье выделили квартиру. В январе 1989 года дом сдали к заселению, а месяцем раньше, 17 декабря 1988 года, муж скоропостижно скончался. Семью из очереди вычеркнули.
И живет сейчас Раиса Сергеевна в той самой двухкомнатной хрущевке на Геологоразведчиков, 32, что жила с мужем и двумя дочерьми в 1988 году.
А просит она государство исправить ту несправедливость, что допустило 25 лет назад. И предоставить ей жилье по договору социального найма.
В любой части города.
У брата была квартира, но брат погиб, и квартира перейдет его детям. Она живет в квартире, которую приобретала ее мать и приобретала ее для внучек.
У самой Раисы Сергеевны в стране проживания нет ни одного собственного метра квадратного. О чем и справка из Росреестра имеется.
Она обращалась к депутатам всех уровней – там нет “больших” людей.
В прокуратуру всех уровней – тоже “больших” не оказалось.
К президенту – и даже он не тот “большой”.
Когда я звонил Раисе Сергеевне домой, трубку все время брали новые люди. Она живет в двухкомнатной вместе с двумя дочерьми и двумя внуками. Есть кому трубку взять. Потом я слышал, как они звали её подойти: “Бабушка, это тебя!”.
Слышал, как она спешила, но это звонил всего лишь я. Не тот, кого она ждет.
Виктор ЕГОРОВ
Типичный ответ на просьбы Раисы Сергеевны:
Шакил О’Нил разве что…