13 января – День российской журналистики. «Если б снова начать…»

Один мой знакомый журналист в порыве откровенности  как-то сказал: «Вот доживу до пенсии – брошу всю эту писанину к чертовой матери! Надоело, понимаешь, мотаться по пресс-конференциям, на которых от скуки выть хочется, с умным видом задавать «умные» вопросы, ответы на которые тоже заранее известны. Смертельно устал от дурацких интервью, от официальных и бесполезных  встреч с «выдающимися» политиками, с зажравшимися чиновниками и вороватыми предпринимателями…»

– Да вы, батенька, обыкновенный нытик, – пожав плечами, заметил я. – В любой работе есть свои изъяны, обратная сторона медали, и в журналистике без этого тоже не обходится.

– Я не нытик, я – скептик, – уныло парировал коллега. – При этом, заметь, от рождения был вполне жизнерадостным человеком, и даже большим оптимистом. Верил в силу печатного слова, с помощью которого можно построить светлое будущее. Но за годы работы в СМИ я превратился в циника, безобразного лицемера и словоблуда, не верящего ни в кого и ни во что. Больше того, стал убежденным человеконенавистником, почти людоедом.

Вспомни анекдот. Кандидата на важный пост спрашивают журналисты:

– С какой целью вы баллотируетесь?

– Вы только посмотрите, что творится во власти: чиновники погрязли в разврате, воровстве, коррупции!

– И вы что, собираетесь со всем этим бороться?

– Ну что вы, — отвечает кандидат. – Я хочу во всем этом активно участвовать!

Или вот еще. В большой государственный праздник, который был просто выходным, радиожурналист берет у прохожего интервью:

— Не хотели бы Вы что-нибудь сказать о сегодняшнем празднике?

— Да пошел ты!

— И так во всем городе: шутки, смех, веселье! – бодро говорит в микрофон неунывающий репортер.

Есть такие жизненные наблюдения. Дескать, во всякой профессии имеются свои риски и заболевания. Артиллеристы, например, туги на ухо. У кавалеристов кривые ноги. Подводники рано лысеют. Боксеры часто страдают слабоумием. У сидячих служащих – склонность к геморрою. У политиков, как правило, бегают или косят глаза. У артистов и партийных работников заметно увеличивается печень.

То же самое происходит с журналюгами. У них, рано или поздно, случаются психические заболевания, они становятся инвалидами умственного труда и заканчивают свои дни в психушке. Нормальных ребят – единицы. Остальные – мелкие грызуны, серая моль. У некоторых зуд творчества обретает хронический характер, и тогда «пыль гениальности» в изобилии осыпается с их голов ничуть не реже застарелой перхоти. И тут прямая дорога на гильотину.

– Журналистика – элитная профессия? Или, наравне с парикмахерами, официантами, гардеробщиками – будничная сфера обслуживания? – не унимался мой постаревший приятель.

– А ты проведи среди своих коллег мини-расследование, блиц-опрос, вызови их на откровенность! – наивно посоветовал я. – Наверняка узнаешь ответ!

– Пробовал уже, – мрачно сплюнул ветеран. – Они все ненормальные! У каждого внутри – будто склад китайских петард, готовых взорваться в любой момент. В погоне за новостями, в надежде увидеть под крохотной газетной заметкой свою фамилию или мелькнуть на телеэкране,  они бегут сломя голову, неизвестно куда и непонятно ради чего. И, представь, не только молодые, потому что эта болезнь заразна и практически неизлечима!

– Пить надо меньше, – подытожил я.

– Мой девиз прежний: «Лучше стакан в зубах, чем зубы в стакане!» – хмыкнул мой собеседник. Потом внезапно повеселел, хлопнул меня по плечу и заявил: «А лихо я тебя разыграл, старичок? Запомни: бывших журналюг не бывает! Я еще репортаж с собственных похорон напишу!».

И он, безбожно перевирая мелодию, пропел: «Трое суток шагать, трое суток не спать, ради нескольких строчек в газете. Если б снова начать, я бы выбрал опять бесконечные хлопоты эти!»…

Григорий ЗАПРУДИН,

фото автора