Есть ли в Тюмени литература? Часть II

Продолжение. Начало — здесь.

23 декабря 2004 г. в информационно-библиотечном центре Тюменского госуниверситета прошли чтения «Автограф». От литобъединения в них участвовали: Виталий Огородников, Вадим Журков, Игорь Ефимович (творческий псевдоним Егор Косин) и я (единственный представитель вымирающего племени прозаиков).

Среди трепетно внемлющей публики выделялся именитый гость — профессор-философ Н. Д. Зотов, в литературе понимавший много больше всех участников литобъединения, вместе взятых и помноженных на сорок четыре, — человек, умевший не только восторженно похвалить, но и без лишнего стесненья сообщить автору о его художественном провале. Николай Дмитриевич очень высоко оценил стихи Огородникова.

Позднее к литературному объединению, которым продолжал руководить В. И. Захарченко, примкнул молодой участник Андрей Шевцов — юрист и спортсмен-гиревик, сочинявший необыкновенно экспрессивные стихи и представивший их впервые на квартире у В. Огородникова, где за чаем прошло очередное литзанятие.

Кстати, тов. Огородников впервые опубликовался в альманахе «Врата Сибири» ещё в 2002 году. Можно сказать, он один из ветеранов альманаха.

А вот ещё одна историческая справка: Виталий не употребляет спиртного и выступает против алкоголя в любом его виде, в любое время суток и в любых дозах. Это очень важная деталь, ибо тот, кто ненароком упомянет в стихах или прозе бутылку или стаканчик, рискует нарваться на неприятную (и на 99,9% субъективную) критику от Виталия Петровича.

Когда-то трудно было представить себе поэта без длинных волос, особенно старательно эту традицию поддерживали те, кому густая шевелюра возмещала отсутствие таланта. Длинноволосых поэтов можно было встретить во всех ночных кафе. Богема — вовсе не изобретение XIX века. «Многие поэты, — пишет Гораций, — не дают себе труда стричь ногти и брить бороду, ищут уединённых мест, избегают бань». Добавить к этому бутылку водки, здоровенную дубину — и получится портрет Зморского, представителя варшавской богемы… (Парандовский).

В апреле 2005 года малая компания тюменских литераторов, направляемая неутомимым Захарченко, с комфортом отбыла на скоростной электричке в Екатеринбург, а оттуда — без комфорта на электричке медленной и расхлябанной в Нижний Тагил. Там, за этим промышленным городом, в только что сданном строителями санатории «Руш» (над которым плыл лёгкий тагильский смог) прошло крупное мероприятие — Всероссийское совещание молодых писателей, куда были допущены творческие личности не старее 35 лет.

Мне как раз стукнуло 35, и я уже начал подумывать об остеохондрозе поясничного отдела, тросточке и шаркающей походке. В двухкроватной комнатке санатория со мною поселился юный поэт А. Шевцов. К сожалению, Виталия Огородникова на совещании не было: бородатых туда не пускали.

Оценка итогов этого совещания дана в статье В. И. Захарченко, опубликованной в том же 2005-м году во «Вратах Сибири». Нет необходимости здесь её пересказывать. Надо лишь отметить, что она во многом совпадала с оценкой мероприятия другим критиком, которому дорога русская литература — Н. Г. Кузиным: он ехал с нами обратно в электричке до места своей прописки — Екатеринбурга. С ним я затем переписывался по почте (не электронной, а обыкновенной: листок бумаги, шариковая ручка, конверт с маркой).

В летнем номере альманаха «Врата Сибири» за 2005 год появились мои рассказы, в том числе и те, что я написал после поездки на совещание. Все эти рассказы были ранее прочитаны критически настроенной аудитории — тем любителям поэзии и прозы, что собирались на лито в доме номер 19 по ул. Осипенко.

Стал печататься в альманахе и Андрей Шевцов, чьи стихи ответсек и редактор «Врат», как и в моём тяжёлом случае, одобрили не сразу. Юному автору тоже досталось на орехи и тоже пришлось потрудиться. Но разве не труд создал человека?

Над полем — Русь, в загашнике — тревога:
Зачем дожди в косые купола?
И кто-то пьяный, с мокрого порога
Дойдёт до поминального стола,

Утопит стопку в чёрном котловане,
Раскатит слёзы по кривой губе,
И кинется захлёбываться в ванне,
Хрипя и причитая по тебе:

«Ты поседела, Русь! Ты поседела.
И не виски твои, глаза — как снег.
Пока старели юноши без дела,
Твои ладони грели этот век.

Узоры, ветки, завитки и смычки
Впечатались в сердитые сердца,
Сплелись в груди, как рельсы, перемычки
Ивана, Марьи, матери, отца»…

Без слёз моргает. И в мозолях веки,
Хоть лад налажен, и облюблен люд,
Мука с небес осыпалась в сусеки,
Гремит в геенне огненный салют.

Вошь вожделения… Спасётся ль паства
От тонкой тени за худой стеной?
Как белый червь, на щётку лезет паста,
И дышит ночь обугленной спиной.

Ты поседела, Русь! Ты поседела.
Зачем дожди звонят в колокола?
Зачем душа без края, без предела,
Спит на углу дубового стола?

Это одно из ранних стихотворений Андрея Шевцова. Экспрессии в юноше было не меньше, чем в выдубленном годами, северными ветрами и белым солнцем Огородникове.

Поэтическая страсть — это, пожалуй, на всю жизнь. Не сомневайтесь: бородатый Андрюша будет сочинять и читать нам свои стихи с тем же пылом, что и гладко выбритый.

Продолжение следует…

Олег ЧУВАКИН.

Фото автора и из архива автора