25 февраля, 14 часов. Я нахожусь в своей квартире, работаю. От процесса написания очередного материала меня отвлекает серия сильных ударов по окну. Подойдя к нему, вижу, как снаружи о подоконник и стекло бьются комья слежавшегося снега и льда. Все это летит не только в окно, но и метра на три от стены дома. «Кто-то снег убирает с крыши», – догадываюсь я. Поднявшись туда через люк первого подъезда, вижу двоих незнакомых мужчин:
– Мужики, вы откуда?
– «Жилищный стандарт», – коротко отвечает один из них.
– Вы мне так окно разобьете, будьте добры поаккуратнее убирать!
– Хорошо, – кивает мужчина.
После этого разговора они действительно убирают осторожнее — за мое имущество можно не опасаться. Окно моей комнаты выходит на задний двор, туда, где гаражи. Когда эти же люди начинают приводить в порядок ту часть кровли, что выходит на парадную, лицевую, сторону дома, мои опасения вновь нарастают: у третьего подъезда на скамейке сидят несколько пенсионерок. До этого спокойно отдыхавшие, старушки взбрадриваются, потому что в полуметре от них приземляется огромный кусок льда. Никаких объявлений о грядущей уборке снега с крыш, никаких сигнальных лент красного цвета — ничего. Звоню в аварийно-диспетчерскую службу УК «Жилищный стандарт», прошу диспетчера организовать мне связь с мастером по моему дому. Заявка принимается, ожидаю звонка. Беру фотоаппарат и начинаю фотографировать дальнейшее развитие процесса уборки.
Минут через 15 возвращаюсь домой, дописывать статью. Телефон безмолвствует, зато раздается стук в дверь. Незнакомая девушка, без приветствия, задает вопрос:
– Вы мастера вызывали?
– Я. Только я предполагал, что вы мне будете звонить. А если бы меня дома не оказалось?
– У меня закончились деньги на балансе сотового, – объясняет девушка.
– Как вас зовут? – спрашиваю.
– Елена, – отвечает она.
Ни фамилии, ни отчества — просто Елена, и всё.
Выхожу из квартиры, чтобы показать ей безобразие, которое творится в моем дворе. Комья снега и куски льда продолжают падать сверху, так и норовя прихлопнуть кого-нибудь из моих соседей.
– Елена, объясните мне: уборка снега с кровли должна происходить именно так, как я это вижу сейчас? Или должны быть сигнальные ленты, обозначающие опасную зону?
– Они же видят, куда бросают, – наповал сражает она меня.
– В смысле — видят? А окно мое они тоже видели, когда лед в стеклопакеты долбил? Там окно, здесь — люди! Почему ленты нет, я вас спрашиваю!
Внятного ответа нет.
– У вас еще есть вопросы? – безразличным тоном интересуется она.
Вопросов у меня к ней — до утра не разгрести. Ну, что ж, спросила — отвечаю. Во всех трех подъездах моего дома с завидной регулярностью выходит из строя освещение. Поменяли электрики лампочку, например, а она уже через неделю дохлая. Причем, когда такая лампочка выходит из строя, она тянет за собой всю систему освещения подъезда. Здорово, правда: сгорела одна лампа, а темно на всех трех площадках. Когда несколько лет назад в ночное время я принципиально сдернул аварийную службу на восстановление освещения, электрик сказал мне буквально следующее:
– Мужчина, на будущее, чтобы вы нас больше ночью не отвлекали: подойдите к щиту, – он открывает дверцу, где находятся автоматические выключатели. – Вот этот автомат отвечает за освещение подъезда. Он чересчур чувствительный, поэтому его выбивает, когда перегорает одна из лампочек. Просто включите его — и все.
Хорошо, что объяснил. С другой стороны — наши женщины боятся ходить в темноте, а уж лезть в щиток им точно не надо. Кто будет включать автомат, если мужиков не окажется дома в это время? Проблема с постоянным перегоранием лампочек — давнишняя. Свое начало она взяла осенью 2006 года, когда на тот момент новая для нашего дома УК «Жилищный стандарт» провела «оптимизацию» внутридомового электрооборудования: полностью поменяли систему защиты от коротких замыканий (сделали шикарно, надо отдать должное), заодно убрав «лишние» выключатели с площадок. Согласно проекту нашего дома, выключатели освещения лестничных клеток должны находиться на каждом этаже, а не только на первом. Вот эту ситуацию я силюсь растолковать Елене, которая даже не собирается меня выслушивать. Кто я для нее такой? Как только я начинаю говорить, как должно быть, она, не дослушав, бесцеремонно перебивает меня:
– Нет, выключатель должен быть только на первом этаже.
Я настаиваю:
– Как давно вы отвечаете за обслуживание этого дома?
– Год, – отвечает Елена.
– Вы знаете проект нашего дома?
Ответа нет. Но она упорно стоит на своем. А после этой фразы я понимаю, что разговаривать с этой девушкой было абсолютно глупой затеей:
– Вы сомневаетесь в моей компетентности?
– Я этого не говорил. Я спрашиваю вас: вы видели проект моего дома, чтобы так категорично перебивать меня и спорить?
– Вы именно это и сказали, – упирается она.
Забавно. Девушка настолько молодая, что на двадцать-то не тянет. Я в этом доме живу почти тридцать лет. Я видел, какие катаклизмы в разные годы здесь переживали. В феврале 1994 года, например, мы по трое суток куковали без света — замкнуло внутридомовые электросети — и было нереально добиться решения проблемы. У нас размораживались батареи в подъездах — приходилось скакать через кипяток. После той аварии, которая произошла еще в 1989-м, по самый 2006 год ни один из трех подъездов не отапливался. Тепло и горячую воду давали чуть не в декабре. Я испытал все эти коммунальные «прелести» на себе тогда, продолжаю и сейчас. А тут приходит девочка и заявляет мне, что она — крутейший специалист, в отличие от меня, результата мутации. При таком отношении к работе я однозначно сомневаюсь в ее компетентности.
По результатам этой напряженной и ни к чему не приведшей беседы я задумываюсь: хочу я платить зарплату такому «мастеру»? Хочу ли я платить мастеру, который на любой мой вопрос отвечает, что за домом числится долг в 40 тысяч рублей? Она именно так и говорит. Во-первых, долг не может числиться за домом — у меня не общежитие, а мои соседи не являются моими родственниками. Во-вторых, есть собственники, за которыми висят те самые долги, на которых Елена строит свою аргументацию — то-есть, это конкретные личности, которые не оплачивают услуг управляющей компании. У меня всегда всё оплачено и соответствующие документы находятся на руках. В-третьих, не надо с больной головы валить на здоровую. Для чего в управляющей компании существует юридический отдел? Чтобы вместо него я ходил по должникам и выбивал из них эти суммы? Кстати, отвечая на этот вопрос, Елена, мастер без фамилии и отчества, советует мне обратиться в офис УК «Жилищный стандарт», чем я с удовольствием решаю воспользоваться.
Вхожу в офис «Жилищного стандарта». Выясняю, что свои вопросы я могу задать Елене Диановой, ведущему специалисту по контролю за качеством. Елена Леонидовна предлагает мне написать заявление с просьбой разобраться в сегодняшней ситуации.
– По вашему заявлению будет проведена служебная проверка, – говорит она. – В случае уборки снега с крыши, мастер обязан разместить на досках объявлений соответствующее предупреждение, а так же огородить потенциально опасную зону сигнальной лентой красного цвета. На объекте уборки должны присутствовать мастер и дворник, при необходимости к этой работе могут привлекаться и другие сотрудники компании. Иногда могут возникать случаи, когда уборку необходимо произвести в экстренном порядке, тогда объявлений может и не быть, но сигнальная лента должна быть обязательно.
Уже имея конструктивный опыт взаимодействия с Еленой Леонидовной, уверен: нет необходимости обращаться в контрольные инстанции — этот вопрос решат непосредственно силами управляющей компании. Ожидаю замены мастера: доверия к Елене нет и не будет. Если человек так плохо относится к своей рядовой работе, боюсь представить ее действия в случае возникновения ЧП.
Степан ШОЛПАН,
Фото автора