Высаживая после обеда вишни в своём мелиховском саду, Чехов думал о том, что человек должен работать не больше четырёх часов в сутки. Собственно, Антон Павлович долгое время так и жил — писал с утра, на свежую голову, затем выходил из кабинета и не возвращался туда до утра следующего дня. За 4-часовой рабочий день выступали и другие передовые умы человечества, например, Кампанелла и Рассел, а Герберт Спенсер учил, что «труд не должен переходить те пределы, когда он вызывает расстройство организма».
На днях журналист Андрей Баталов на park72.ru рассказал нам о некоторых идеях миллиардера Михаила Прохорова. Автор припомнил олигарху и его известные тезисы о двенадцатичасовом рабочем дне.
Товарищ Баталов процитировал экономиста М. Делягина, который в числе прочего отметил, что «под прикрытием хороших и красивых слов он (Прохоров. — О. Ч.) запихивает нас обратно в дикие, чудовищные 90-е годы».
Нет, Делягин ошибается: олигархи и им подобные сторонники капиталистического «успеха» загоняют людей не в девяностые годы XX века, когда в России интенсивно внедрялся проклятый рынок, а куда дальше — в век девятнадцатый. В те времена, о которых писал Карл Маркс.
Смысл всех бодрящих нравоучений о бесконечной (в идеале) работе — чисто капиталистический, какими бы словами об успехе, карьерном продвижении и достижениях эти тезисы ни прикрывались.
К. Маркс в «Капитале» писал: «При прочих равных условиях и при данной величине рабочего дня эксплуатация удвоенного числа рабочих требует удвоения и той части постоянного капитала, которая затрачивается на машины и здания, и той его части, которая затрачивается на сырой материал, вспомогательные материалы и т. д. С удлинением рабочего дня масштаб производства увеличивается, между тем как часть капитала, затраченная на машины и здания, остаётся без изменения. Благодаря этому не только возрастает прибавочная стоимость, но и уменьшаются затраты, необходимые для её получения». Далее следует разъяснение, которое мы опустим (читатели могут открыть первый том «Капитала» и самостоятельно прочесть раздел про удлинение рабочего дня). Однако один наглядный пример из Маркса мы приведём: «Когда земледелец, — поучал г-н Ашуорт, английский хлопчатобумажный магнат, профессора Нассау У. Сениора, — бросает свой заступ, он делает бесполезным на это время капитал в 18 пенсов. Когда один из наших людей» (т. е. из фабричных рабочих) «оставляет фабрику, он делает бесполезным капитал, который стоил 100000 фунтов стерлингов»). «Подумайте только! — восклицает Маркс. — Сделать «бесполезным», хотя бы только на одно мгновение, капитал, который стоил 100000 фунтов стерлингов! Да это же вопиющее дело, если кто-либо из «наших людей» вообще когда-нибудь покидает фабрику! Возрастание объёма машинного оборудования делает «желательным», полагает наученный Ашуортом Сениор, «постоянно растущее удлинение рабочего дня».
Вот здесь корень всех идей об удлинении рабочего дня — и не имеет значения, удлиняется день «с согласия» работника, или без оного. Путём полного истребления личного времени, уничтожения досуга и превращения человека в «рабочую скотину» (выражение Джека Лондона) капиталист получает максимально «эффективное», как принято нынче говорить, использование средств труда.
Герберт Спенсер, которого почитал тот же Джек Лондон, в «Синтетической философии» и в работе «Американцы» писал, что «труд не должен переходить те пределы, когда он вызывает расстройство организма», и ещё что «нам уже достаточно проповедовали «евангелие труда», пора уже проповедовать евангелие досуга».
Задолго до Спенсера Томмазо Кампанелла (1568-1639) писал: «Но в Городе Солнца, где обязанности, художества, труды и работы распределяются между всеми, каждому приходится работать не больше четырёх часов в день; остальное время проводится в приятных занятиях науками, собеседовании, чтении, рассказах, письме, прогулках, развитии умственных и телесных способностей, и всё это делается радостно».
Джон Литгоу в начале XIX века в утопической книге «Равенство: политический роман» рассказал об «острове Литкония», на котором «не было денег, земля была общей и люди работали четыре часа в день».
Англичанин-долгожитель Бертран Рассел (1872-1970), философ, автор эссе «Похвала праздности», тоже выступал за четырёхчасовой рабочий день: «В мире, где никто не вынужден работать более четырёх часов в сутки, каждый, кто обладает научным любопытством, будет способен удовлетворить его. Каждый художник будет в состоянии рисовать, не умирая с голода, каковы бы ни были его рисунки. Молодые писатели не будут вынуждены привлекать к себе внимание сенсационными китчами, написанными с целью приобретения экономической независимости, необходимой для монументальных работ, — к которым, когда время наконец подходит, они теряют склонность и способность. Люди, в своей профессиональной деятельности заинтересовавшиеся каким-либо аспектом экономики или управления, получат возможность развить свои идеи без академической обособленности, нередко делающей работы университетских экономистов далёкими от реальности. Врачи получат время для изучения прогресса медицины. Учителя не будут раздражённо пытаться преподавать привычными методами вещи, изученные ими в юности и с тех пор признанные неверными».
Рассел, немалую часть жизни посвятивший философии, утверждал, что при 4-часовом рабочем дне «взамен издёрганных нервов, усталости и расстройств пищеварения придут счастье и радость жизни». Кроме того, людям нужен мир, но ведь миролюбие — «следствие спокойствия и безопасности, а не жизни, наполненной энергичной борьбой». И Рассел уточняет: «Современные способы производства предоставили возможность спокойствия и безопасности для всех. Мы избрали, однако, изнурительную работу для некоторых и недоедание для остальных. Вплоть до настоящего момента мы продолжаем быть столь же энергичными, какими были до появления машин. Здесь мы проявили неразумие, однако нет причины быть глупцами вечно».
Добавим сюда и то, что Бэкон, Маркс, Энгельс проповедовали если не 4-часовой, но хотя бы 8-часовой рабочий день.
Проповеди о 12-часовом рабочем дне, как нам представляется, может произносить лишь тот, кто никогда не пробовал себя достаточно долгое время на роли «рабочей скотины» — где-нибудь в заводском цеху или на ферме.
На практике тяжёлая трудовая жизнь полностью лишает людей не только возможности иметь досуг, через который человек учится, читает, постигает себя, наконец, раскрывает таланты, но даже самой возможности обо всём этом задуматься. У человека будет попросту отнято то, что мы называем свободным временем.
Недаром о пролетариате писал не кто-нибудь из утомлённых пролетариев, малограмотных и работавших по 12 или 14 часов в сутки, а писали Маркс и Энгельс, имевшие для научной деятельности время и средства. «…тот класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть вместе с тем и его господствующая духовная сила», — указывали они («Немецкая идеология»). А о новом индустриальном обществе поведал миру не заводской работяга, а Джон Гэлбрейт, бывший преподавателем в Калифорнийском университете, в Гарварде и Принстоне, членом редколлегии журнала «Fortune», послом в Индии, президентом Американской экономической ассоциации.
А теперь «обустраивает» Россию не работяга из цеха, мечтающий дожить до вечера пятницы, а миллиардер М. Прохоров.
12 часов? А семья? А воспитание детей? А друзья и родственники? А здоровье?
Нет, времени на это нет. Всем работать по 12 часов. Дети — на нянек и на школу, здоровья лет до 45 хватит, а там капиталист всё равно на помойку выкинет. Друзей же, кажется, вообще не бывает, дружба — это выдумка книжных романтиков.
Австралийская медсестра Бронни Уэр написала книгу «Пять главных сожалений умирающих». В книге говорится: «Много лет я работала, ухаживая за безнадёжными больными. Моими пациентами были люди, которые из хосписов отправляются домой умирать. Они разделили со мной особенный период своей жизни. Я была с ними в последние дни, когда им оставалось прожить от трёх до двенадцати недель».
Одним из основных сожалений, которыми поделились умирающие с медсестрой, оказалось вот это:
«Жаль, что я работал так много.
Об этом говорили все пациенты мужского пола, за которыми я ухаживала. Они упустили взросление собственных детей и общение со своими спутниками жизни.
Женщины тоже упоминали об этом. Но поскольку большинство из них принадлежало к старшему поколению, многие из пациенток не были кормильцами семьи. Все мужчины, за которыми я ухаживала, глубоко сожалели о том, что провели такую большую часть своей жизни, занимаясь однообразной работой ради добычи средств к существованию».
«Да это же вопиющее дело, если кто-либо из «наших людей» вообще когда-нибудь покидает фабрику!»
Олег ЧУВАКИН,
фото автора
Если проехаться по должностям Прохорова, то он работает 25 часов в сутки, а если проехаться по желтой прессе, то он непрерывно курсирует между курортами. Даже не знаю что с ним.