Отмена санкций: что ж ты, Трампик, сдал назад?

Дональд Трамп расстроился из-за того, что санкции были официально объявлены, потому что у него еще нет уверенности по вопросу их введения. Об этом написало издание The Washington Post. В результате российский валютный рынок получил неожиданную поддержку: доллар подешевел, а бумаги российских компаний начали дорожать на западных площадках.

Однако кое-какие антироссийские санкции Трамп и Белый дом провернули незадолго до этого. Их новый раунд оказался жестче предыдущих (в  свежий антироссийский санкционный список были включены 7 бизнесменов и 17 чиновников). Эксперты до  сих обсуждают возможные последствия, но одно уже ясно: порвать в клочья российскую экономику американцам и на этот раз не удастся.

После мер, объявленных в Вашингтоне в первой декаде апреля, российские фондовые индексы упали на 10%, несколько дней лихорадило курс рубля, однако чуть позже ситуация на валютном рынке стабилизировалась, а рубль вернул почти все утраченные позиции.

Формальным поводом для очередных антироссийских санкций стало почти уже развалившееся дело об отравлении в Солсбери Скрипалей. Однако в действительности США хотели продемонстрировать другое: отныне любой бизнесмен или компания могут попасть под удар просто потому, что являются российскими. И доказательств каких-либо нарушений больше не требуется. Это очевидный элемент глобальной кампании против России.

Самое главное, санкции вводились демонстративно, в полном презрении к каким бы то ни было обоснованиям, то есть демонстрация, что завтра мы санкции введем против кого угодно вообще, под самыми вздорными поводами.

На этот раз наиболее сильно пострадала компания Олега Дерипаски «Русал», которая поставляла в США около 15% своей продукции. Однако падение акций или снижение капитализации компании отнюдь не означает обвал производства. Алюминий все равно остается востребованным продуктом.

Конечно, санкции США создают немалые трудности, и понадобится некоторое время для поиска новых направлений сбыта, но это все решаемые проблемы. И обвала ждать не стоит. В этом убеждено большинство участников дискуссии Биржевого форума, который прошел на минувшей неделе в Москве.

«Еще много неопределенностей для инвесторов, для участников рынка. Не совсем понятны последствия, границы этих последствий, идет осмысление всего этого, но, на наш взгляд, нужно некоторое время для адаптации финансовой сферы экономики к этим изменившимся  внешним условиям. Я уверена, что экономика и финансовая сфера к этому адаптируются» (Эльвира Набиуллина, председатель Центрального банка РФ).

Куда серьезнее другое. Новые санкции делают практически невозможным любое взаимодействие российского и американского бизнеса в принципе. Под вопросом оказываются любые сделки в долларах даже в Европе.

Простой пример: один из фигурантов должен продать сейчас 15% своего бизнеса, чтобы фирма не попадала под санкции, но он не может получить деньги от этой продажи, потому что это будет прямой перевод денег и тот, кто будет покупать этот пакет, окажется под угрозой. Речь идет об алюминиевом бизнесе Виктора Вексельберга и его компании «Ренова», то есть американцы теперь могут признать сомнительной любую долларовую сделку.

Как всегда, есть место и альтернативной (более жесткой) точке зрения на предмет. Такая рубрика стала уже почти постоянной в статьях «пропагандиста» Виктора Колмогорова. 9 апреля всемирно известный писатель и лидер полузапрещенной партии «Другая Россия» Эдуард Лимонов в своем ЖЖ написал:

«Мне их не жалко. Я бы у них все отобрал. Почему? Объясняю. Олигарх Дерипаска за сутки потерял один миллиард долларов, или где-то одну пятую своих капиталов. Это потому что цены на акции его компаний («Русал», «Базовый Элемент», группа «Газ») упали при известии о том, что активы Дерипаски попали в санкционный список США. Между тем Дерипаска продаёт алюминий в США уже более 20 лет. Только в прошлом году он заработал в США на алюминии 1,5 миллиарда долларов. Так что не расплывайтесь в патриотических слезах по поводу несчастного Дерипаски. Сулейман Керимов вроде потерял 950 миллионов долларов. Вы помните, он сидит во Франции, обвиняется в покупке французских вилл на Лазурном берегу по бросовым ценам. Вилл на Лазурном берегу? А что это нам с вами принесло, где наша выгода с этих вилл? Авантюрист что ли Керимов какой-то, авантюрист, причём тут Россия и мы с вами, народ России? Вексельберг и его «Ренова» потеряли около 400 миллионов. СМИ нас успокаивают, что для Вексельберга такая потеря не критична, мол, у него денег 12 миллиардов. И что у него, мол, есть в США американская компания «Колумбус-Нова» со штаб-квартирой в Чикаго. Говорят, потерял и олигарх Богданов — владелец «Сургут-НефтеГаза», и Газпром потерял, и ВТБ Андрея Костина не сладко. Мне их не жалко. Я бы у них всё отобрал. И вы их не жалейте. Они ведь, по сути, не наши. Не воспринимайте их как российских. Деньги, говорят, не пахнут. Наличные пахнут, и крепко, но что ещё о деньгах интересно, что у их обладателей нет Родины. Весь романтический ореол вокруг олигархов надут искусственно, их личное участие в деятельности предприятий, которые они захапали по блату в период залоговой приватизации – воспето зря. Они, на самом деле, лишние в круговороте труда и капитала, – нахлебники. Не верьте той лапше, которую класс буржуазии вешает вам на уши, якобы существуют страшно работающие на благо нас всех миллиардеры, просто изнывающие на работе. На самом деле, того, что достаётся им, идёт в их карманы, они не заслуживают» (Эдуард Лимонов, писатель, политик).

Фактически, российские компании оказались в заложниках той финансовой системы, которую так настойчиво навязывали нам западные советники все 90-е годы и которую поспешили принять наши либерал-реформаторы. Стремление вступить в ВТО и стать частью мировой финансовой системы теперь обернулось нашей уязвимостью. Так есть ли выход?

Мы сами приняли модель, а рамках которой все ресурсы развития мы можем получить только от Запада, поэтому возникает один-единственный вопрос: можно ли разработать конструкцию, при которой ресурс развития будет внутри России. Ответ: да, возможно. Для этого нужно реализовать программу, которую условно можно назвать так: сделаем рубль инвестиционной валютой, чтобы ресурсы на развитие были рублевые, а не долларовые.

А для этого надо заниматься не валютными спекуляциями на мировых биржах, а вкладывать деньги в реальный сектор экономики в собственной стране. Понятно, что это процесс не быстрый, но рано или поздно отказаться от долларовых взаиморасчетов, хотя бы частично, судя по всему, придется. Иначе каждый новый виток санкций будет наносить нашей экономике все больший урон.

Пока что премьер Дмитрий Медведев призвал оказать поддержку отечественному бизнесу:

«Что же касается тех наших компаний, которые попали под эти самые санкции, должен рассмотреть вопрос о том, чтобы предоставить поддержку. Это касается и металлургов, и энергетического сектора, и торговли продукцией оборонно-промышленного комплекса» (Дмитрий Медведев, премьер-министр России).

Но достаточно ли разных мер, чтобы нивелировать последствия санкций?

За основу можно взять опыт выхода из кризиса после дефолта 1998 года, когда промышленное производство рухнуло на четверть, а инфляция достигала почти 40%. Тогда правительство Евгения Примакова отвергло советы заокеанских экспертов и смогло в сжатые сроки вывести страну из финансового пике.

Позднее он напишет в своей книге о давлении со стороны тогдашнего госсекретаря США Строуба Тэлботта, который, по словам Примакова, был глух и слеп, когда даже после дефолта пытался навязать России экономический патронаж США.

«Я внимательно ознакомился с вашим меморандумом и прямо хочу сказать, что, по меньшей мере, удивлен, – с этого я начал разговор с Тэлботтом 23 февраля 1999 года в доме правительства в Москве. – Вы пишите, что имеет место диалог глухих. Не согласен. Это монолог глухого и слепого. Думать о том, что мы ничего не делаем, и не видеть того, что делается в стране!» (из книги Евгения Примакова «Встречи на перекрестках»).

Всего за полгода работы кабинету Примакова удалось стабилизировать курс рубля, на 25% сократить долги по зарплате, привлечь инвестиции и перейти к росту экономики. И все это благодаря реформам налоговой и бюджетной систем, а также введению жесткого финансового контроля за валютными операциями. Все эти меры позволили остановить отток капитала при активной поддержке тогдашнего председателя Центробанка Виктора Геращенко.

Темпы роста экономики, в пике, где-нибудь в 2000-2001 гг. достигали 15% в год, и теоретически этот ресурс есть у нас и сегодня, но надо при этом понимать, что Геращенко для того, чтобы реализовать эту программу, установил довольно жесткие ограничения на спекулятивные операции, в первую очередь, на валютообменные. Сегодня любые ограничения этих операция Центробанком категорически запрещены.

И при этом ситуация кардинально отличается от конца 90-х – в лучшую сторону. Что же мешает сегодня России проводить более агрессивную финансовую политику?

Ведь и у США есть уязвимые места. Например, как только пошли разговоры о возможном распространении американских санкций на госдолг России, то тут же с заявлением выступил министр финансов Стивен Мнучин.

«Нам нужно быть очень осторожными, когда мы вводим санкции. Это очень мощный инструмент. Нам нужно применять его осторожно и вдумчиво» (Стивен Мнучин, министр финансов США).

Чем же вызвано беспокойство главы американского Минфина?  Причина столь противоречивого заявления проста: более трети российского госдолга находится у иностранных держателей, которые преимущественно базируются в США. Поэтому девальвация рубля бьет и по ним тоже.

Но как бы то ни было, России надо перестань оборачиваться на Вашингтон и начать в первую очередь думать о развитии собственной экономики.

Наша задача заключается не в ожидании новых санкций, нам, во-первых, нужно обеспечить свое развитие, и вторая задача: нам нужно сделать так, чтобы любой агрессивный шаг против нас приносил боль не нам, а тому, кто его делает.

Вчера, после долгих обсуждений, спикер Госдумы Вячеслав Володин и главы думских фракций внесли проект закона об ответных мерах на антироссийскую политику Вашингтона и союзников США. Среди них запрет на ввоз сельхозтоваров, табачной и алкогольной продукции. Также ограничения могут коснуться IT-технологий, атомной отрасли, авиастроения и производства ракетных двигателей.

Давно пора.

Виктор КОЛМОГОРОВ