Как две чиновницы Администрации Тюмени дрюкают эректорат

Распечатка записи встречи работников ОАО «Тюменская Фармация» с заместителем мэра Тюмени Теплоуховой Ларисой Зельмухановной и директором имущественного департамента Уляшевой Еленой Томовной.

Встреча состоялась 22 апреля 2014г. в 9-00.

БЕЗ КУПЮР

Теплоухова:
Давайте начнём. Единственное, сейчас придёт директор департамента имущественных отношений Уляшева Елена Томовна. Она где-то на подходе. Меня зовут Теплоухова Лариса Зельмухановна. Отчество моё сложное. Можно «Лариса Юрьевна» обращаться.
Я заместитель главы города, которая курирует имущественные отношения. Пришла к вам по поводу того, что ваша аптека включена в прогнозный план. По этому поводу очень много всяких статей, неординарных, скажем так. В Интернете, очень много слухов в городе. Я пришла для того, чтобы от лица администрации заявить прямо и открыто, рассказать о процессе приватизации, чтобы никакие слухи не порождались и не распространялись. Я раскрою вам сам порядок, и если вопросы у вас останутся, я буду на них отвечать.

В прогнозный план приватизации включается то имущество, которое по 131-му закону, в котором определены все обязательства муниципалитета и расписано какое имущество должно оставаться в собственности муниципалитета. Аптечная сеть, как то поддержание в том числе и фармация, не находится такое имущество и обязанности у нас такой и полномочий по поддержанию данной сети – нет. Поэтому у нас осталось две аптеки – Панацея и Фармация (именно так сказала!). Мы обе аптеки включили в прогнозный план. Значит, что такое понятие прогнозный план?

Процедура включения в прогнозный план составляется на основании распоряжения главы города Тюмени Моора Александра Викторовича. Потом идёт длительная работа. Работа заключается в том, что для ваших объектов выбирается оценщик. Оценщик выбирается на торгах по 44-му закону. Составляется, как бы, документация конкурсная, где указаны требования, какие муниципалитет хочет, как то: оценка должна быть достоверной, должна иметь заключение …, что её никто не оспаривал. И после этого выносится на торги. Выбирается оценщик, тот который победит по результатам данного аукциона. Он потом оценивает ваше имущество, оценивает имущество как юридическое лицо, затем мы продаём пакет акций. Ваши помещения туда входят, все те, которые находятся в уставном капитале.

Значит, оценщик оценивает, потом создаётся комиссия, которая утверждает приватизационный план и потом объявляются торги. На торгах побеждает тот, кто больше дал. По условиям закона о приватизации мы не можем сохранять. Ранее в действующем законе, сейчас он у нас уже изменён, о приватизации было условие, что мы могли требовать профиля три года, сохранение коллектива в том объёме, который есть – это всё было и тогда по старому закону это всё сохранялось. Сейчас у нас только аукционные торги. Коллеги, поэтому требовать не имеем права.

Сказать о том, как говорят и пишут в Интернете, что вы проданы, что на вас есть покупатель – это неправда. Никто не продан, даже оценщик ещё не выбран. Даже ещё не назначены аукционные торги по оценщику. Процедура длительная. Скорее всего торги по продаже вашего акционерного общества пакета, даже если процедура пройдёт без сучка и задоринки, это вот, условно, ноябрь – декабрь.
Ропот в зале.
Я это говорю это, чтобы вас не бултыхало, чтобы вы работали спокойно. Не сокращаете коллектив. Это вот вообще прямой запрет. И в законе никто не увольняется, ничего не сокращается, все работают нормально. Активы не распродаются. Говорю это в присутствии вашего руководителя. Главного бухгалтера хотела бы увидеть. – и главного бухгалтера. Коллеги. Народ в администрации сидит достаточно грамотный. Я работаю в администрации более двадцати лет и приватизацией занимаюсь очень много лет. Все шаги руководителей и бухгалтеров знаю. Если только будет замечено, что что-то выводится, активы какие-то списываются. Коллеги, наши меры вам не понравятся. Предупреждаю вас при коллективе, чтобы все всё слышали и понимали – это имущество государево, даже и не муниципальное. И то мы от продажи вашей получим, это всё поступит в бюджет города и будет распределяться на все социальные направления, которые у нас по закону положены, кого мы содержим. У нас есть определённые категории. Бюджет, он открыт, прозрачен, он у нас висит на сайте. Любой может подойти и почитать, какие направления бюджет реализует. Поэтому, коллеги, пусть ни у кого никаких сомнений не было, у нас и мозгов, и сил, и воли хватит. Поэтому призываю вас, ничего не сокращается, работайте, как работаете. Никакая фармацевтическая фирма, аптекарская сеть в администрацию города не выходила, и может вы не будете проданы с первых торгов, коллеги.

Смех в зале. Реплика из зала: это то же, что отрезать кошке хвост по частям.

Теплоухова: Почему?
Реплика из зала: ну это же понятно, почему.
Теплоухова: Ну, коллеги, процедура такова, другого ничего нет. Могли бы вас сохранить, сохранили бы. Но пока другого механизма нет.
Реплика из зала: почему десять лет закон не исполнялся, а сейчас про него вспомнили.
Теплоухова: Социальные функции таковы. У нас что частные, что муниципальные аптеки, что государственные выполняют единые функции, должны обслуживать льготные рецепты. Если вы имеете свою м… как бы сказать, производственную аптеку, коллеги, план мероприятий будет написан, он пишется сейчас. Население города не останется, вы не переживайте, без производственной аптеки. Все всё понимают. Не заблуждение, чтобы вы тоже это понимали. Это всё разрабатывается, и план мероприятий будет. И если условно, вот я честно сказать, честно говорю, никто не обращался в город. Если вас выкупит фармацевтическая какая-то сеть, вы останетесь возможно аптекой и будете работать сто лет. Это всё возможно, не могу ничего другого сказать. Вы не единственное акционерное общество, которое мы продаём. Мы практически избавляемся от всего имущества, которое нам не положено по закону, чтобы уйти от расходов. Потому что для нас это по сути нецелевое использование муниципального имущества. Значит, про процедуру рассказала, про отчуждение имущества рассказала. Всё то, что находится в аренде, ваше предприятие, акционерное общество прибыльное, ничего не расторгаем, не выводим, не заводим свои фирмы, аффилированные. Предупреждаю, коллеги. Всё понимаем. Живу в городе давно. Вот вы не успели куда-то сходить поговорить, уже всё знаю. Даже я не собираю сплетни, просто приходят рассказывают, коллеги, просто… я вообще не люблю сплетен, потому что это как бы тень на плетень наводится, и кто-то в мутной воде всегда варит какую-то кашу, поэтому…
Осинцева: мы написали губернатору. Мы тоже ни от кого ничего не скрываем.
Теплоухова: вопросов нет. Все ваши письма я читала и видела, коллеги. Мы всё знаем. И депутаты от вас ходят, просят.

Коновалова: а общественное мнение что-нибудь для вас значит? Дело в том, что у нас сбор подписей идёт… Это же электорат!

Теплоухова перебивая: они возмущены чем, можно спросить?
Коновалова: тем, что город пытается свои проблемы решить за счёт продажи социальных объектов.
Теплоухова перебивая: это правильно, коллеги, по за-ко-ну! По за-ко-ну!
Коновалова: почему же больше десяти лет в этом плане закон не соблюдался? Что случилось сейчас?
Теплоухова: коллеги, я работаю в этом качестве два месяца, в смысле два года. Вот сейчас приводим всё в порядок.
Коновалова: вы два года, а аптека у нас существует 42 года!
Теплоухова: я знаю, сколько ваша аптека существует, всё знаю. Если ваше общественное мнение и подписи готовы переделать закон (с нажимом) – вопросов нет.
Осинцева: разве у нас законы не переделывают? Переделывают!
Теплоухова: коллеги, милости, если готовы – давайте!
Осинцева: так нам нужна ваша поддержка!
Теплоухова: а я не вижу обоснования а.. финансового и законного для…
Набокова: вы только что сказали, что у нас прибыльное предприятие.
Теплоухова: да, мы получаем дивиденды от вашего предприятия.
Коновалова: Лариса Юрьевна, можно вопрос задать? Коновалова, аптека №118. Меня в первую очередь интересует судьба изготовления лекарственных препаратов. Приватизация у нас только началась, закончится она, вы говорите, ещё не скоро. Но, вот, в моём распоряжении есть план перевода рецептурно-производственных отделов на другие площади. В связи с этим ко мне обращается много людей, которые заинтересованы в сохранении рецептурно-производственного отдела именно в аптеке №118, по той причине, что аптека уже 42 года выполняет эту функцию по изготовлению. Она создавалась как раз в одном едином комплексе со 2-й городской клинической больницей, которая находится через дорогу. Очень удобная транспортная развязка. У нас есть потребители аптечной продукции, которые пользуются ею на протяжении многих лет. Они ко мне подходят и спрашивают. У них три вопроса: где они будут получать эти лекарства; что именно они будут получать – то ли, что им необходимо, что мы изготавливали, и третий вопрос: зачем вообще всё это нужно???
Теплоухова: коллеги, давайте я… может быть очень прагматично отвечу. Вы же фармацевты…
Из зала: провизоры.
Теплоухова: ну провизоры, медицинские работники, не знаю, какое определение дать. Вы учились на то, чтобы всё точно знать по латыни, давать какие-то таблетки. Но все вопросы, которые вам задают, это мои вопросы. Я сижу на Первомайской, 20. 417 кабинет. Вы их отправляйте ко мне, я все ответы дам. Это не ваши вопросы.
Ропот в зале: как же не наши??
Теплоухова: я дам ответы! Это имущество государево! Ваш вопрос – расписать человеку какие таблетки надо пить и когда. А вопрос имущества – это вопрос государства, субъекта и муниципалитета. Согласны?
Зал: нет, конечно.
Теплоухова: вы не собственники!
Из зала: а вопрос лекарственной доступности? Зачем существует администрация города?
Теплоухова: вот для того и существует администрация города. Я готова всех принять. Никому не отказываю. И ваши вопросы сниму, которые не относятся к вашей профессиональной деятельности. Это моя профессиональная деятельность!
Коновалова: скажите сейчас: где они будут получать лекарства?
Теплоухова: я отвечу. В плане мероприятий мы распишем и расскажем, коллеги! Вы не переживайте! Вы не переживайте за то, за что не надо переживать!
Коновалова: Я могу за себя не переживать, но за мной стоит много людей! Перевод рецептурно-производственных отделов в аптеку №270 создаст трудности с обеспечением населения лекарствами аптечного изготовления. Люди черпают информацию из СМИ, в том числе и по телевидению. И по телевидению госпожа Янина чётко сказала, как это всё будет происходить. Кто смотрел эту передачу, тот слышал. Это нереально, невозможно принимать рецепты в поликлиниках, потом отвозить их куда-то и затем через день приводить назад в поликлинику уже изготовленное лекарство. Это сложная логистическая схема, которая противоречит нашим аптечным приказам.
Теплоухова: госпожа Янина это сказала по телевидению?
Голоса из зала: да!
Теплоухова: Голова на кону! Не переживайте за это. Вот такую логистическую цепь госпожа Янина выстроила. Не дай бог она её не получит! Вы не переживайте, не ваш вопрос! Это вопрос собственника.
Коновалова: Лариса Юрьевна! А вот эти подписи. Их здесь более 4000. Посмотрите, что пишут горожане: мы выступаем против продажи муниципальных аптек, так как это ущемляет наши права на защиту здоровья и качественное лекарственное обслуживание. Это что-нибудь значит для вас?
Теплоухова: вас послушать, можно подумать, что только вы работаете на фармацевтическом рынке. Если по вашему мнению частные аптеки не работают, назовите какие. Мы их закроем.
Коновалова: вы послушайте, что пишут в Интернете.
Теплоухова: мы всё это читали. Я из-за этого и пришла.
Коновалова: но вот буквально два отклика только прочитаю:
– «Прямо из поликлиники – бери в мэрию с рецептом. Наверное, рецептурный отдел разместится где-то в кабинетах власти. А что делать – аптеки-то проданы!»
–«Предлагаю закрыть администрацию Тюмени. Убыточное, бесполезное предприятие»
Теплоухова: это клевета! Это клевета!
Коновалова: накал страстей такой высоты, что мы еле его сдерживаем.
Теплоухова: вы его поддерживаете!
Уляшева: скажите, кто вам сказал, что после приватизации аптек сто процентов рецептурно-производственные отделы будут закрыты?
Ратобыльская В.Н.: в плане написано. У нас на руках есть план закрытия рецептурно-производственных отделов в аптеках, подлежащих приватизации. 25 апреля согласно этому плану должны быть изданы приказы об их закрытии.
Ким Д.Ю., юрист.
В наш адрес поступило отдельное поручение главы города о том, чтобы перевод осуществить и написать план перевода РПО, включая сотрудников, в «Фармацию». С юридической точки зрения вопрос там разбивается на три блока. То есть это вопрос самих производственных отделов – конструктивных единиц, коллектива и имущества. Вот. Просто передать приказом РПО из одной коммерческой организации в другую коммерческую организацию невозможно. Необходимо просто закрыть РПО у нас и открыть в «Фармации». Город должен написать приказ. По судьбе коллектива. Либо это перевод другому работодателю при его согласии, либо его сокращение.
Теплоухова: у вас вопрос-то в чём?
Ким. Вопрос в том, что вы говорите, что нельзя оставить, но есть закон об охране здоровья граждан в РФ, где есть система здравоохранения, предусмотрена государственная, муниципальная, частная. В частную систему здравоохранения входит без изъятий, без каких либо оговорок муниципальные органы, медицинские организации и фармацевтические организации. Имеется в виду те, что принадлежат муниципалитету. Как бы закон сегодня федеральный, отраслевой позволяет сохранить…
Теплоухова, перебивая: давайте не будем коллег вводить в заблуждение. Если вы понимаете закон, коллеги имеют другое образование, 131-й закон, вот давайте сейчас его принесу, тыкнете мне пальцем, где я могу обосновать оставить аптеки. Вы же юрист? А про закон, про который вы говорите, все полномочия находятся у субъекта. У субъекта осталось одно общество, тоже акционерное, которое возглавляет Бродер. Вы же знаете это?
Ким: да.
Теплоухова: область давно уже всё продала! Нельзя так говорить, не заводите коллег в заблуждение. Надо говорить честно, по закону.
Ким: я не вру.
Теплоухова: а я вру, что ли?
Уляшева: вы не договариваете!
Ким: по совету директоров…
Уляшева, перебивая: подождите, давайте разберёмся с первым блоком, который вы озвучили. Значит, на совещании, про которое вы говорите, присутствовала я, присутствовала Лариса Юрьевна, присутствовала Янина, присутствовал ваш директор.
Значит, ещё раз, хочу на понимание, если куда-то пошли не туда, сейчас поправимся. Задачи сократить производственный отдел не стояло. Сегодня задача в городе стоит какая: сохранить рецептурно-производственные отделы, рецептурное производство в городе для того, чтобы не ущемить интересы граждан. Область в лице Бродера сказали, что они готовы взять эту нагрузку на себя на случай того, что если вдруг новый собственник придёт и решит закрыть эти производственные отделы. Для этого было поручение проработать «Фармацией», «Панацеей», нашими акционерными обществами вопрос о необходимом количестве областной Фармации людей и оборудования для того, чтобы они нагрузку городскую закрыли. Насколько я знаю, областная «Фармация» готова взять к себе небольшое количество людей, потребность в них – 1-2, но соответственно все остальные не ликвидируются, не сокращаются и продолжают работать так, как работали до момента продажи.
Гул в зале.
Уляшева, повышая голос: я можно договорю?
Те встречи информационные, которые проходят в том числе и потенциальных покупателей с нашими представителями бизнеса в городе, пока никаких опасений о том, что все производственные отделы будут закрыты, не вызывают. Откуда у вас такая однозначная уверенность, не понимаю. Кто купит и как это будет, и с чего вы взяли, что вас закроют. Вот это откуда информация? Это нагнетание обстановки. У нас есть Совет по взаимодействию с субъектами предпринимательства. Там входят члены общественной организации, там входят представители бизнеса, чиновники все. Все процедуры, которые проводятся в рамках города, они все обсуждают. Так вот бизнесмены говорят о чём? О том, что все готовы работать во благо государства и народа и обвинять их заранее о том, что они завтра всё закроют и разгонят, для этого, наверное, нужны основания. Насколько я понимаю, ни у нас, ни у вас пока таких оснований нет. Если говорить о народе, областная «Фармация», это гуповские полномочия, о чём говорит ваш юрист, готова развивать свою сеть и забирать производство под себя в том объёме, в котором оно необходимо для города. Не такой огромный объём производства нам на сегодняшний день нужен в городе, чтобы закрыть производственную необходимость. Это субъектовый уровень. Они его себе…, нагрузку свою они будут нести.
Из зала: туда ездить неудобно будет!
Уляшева: кому??
Из зала: народу! Народ не будет туда ездить.
Теплоухова: вы нагнетаете обстановку! Вот я, Теплоухова, получила рецепт у врача, спустилась вниз и сдала его. И через три дня пришла, получила лекарство.
Смех в зале.
Теплоухова: Ну через день.
Из зала: Через день вы не получите его точно!
Теплоухова: да у вас и через пять дней не получишь! Я ходила, стояла в очереди. Мазь у вас заказывала какую-то.
Осинцева М.А.: не мазь какую-то, а лекарственное средство, которое выписал врач!
Теплоухова: коллеги, человек, который ходит к доктору, ему без разницы ходить в аптеку или к доктору. Одинаково.
Набокова О.В.: нет! Это вы, здоровый человек говорите. А больному человеку есть разница!
Теплоухова с сарказмом, повышая голос: А больному человеку удобно ходить только в вашу аптеку! Правильно? С любого конца города!
Набокова О.В. Район Ленинский обслуживается весь у нас. Всего отделов три на город.
Уляшева: сколько на одного жителя города рецептов вы вообще лекарств было выпущено в прошлом году в процентном отношении. Вот город почти миллионник. Восемьсот тысяч.
Из зала: какие 800 тысяч? 630!
Коновалова: можно я отвечу? Ежедневно в нашу аптеку приходит полторы тысячи человек. Пятьсот – треть из них – обращается в рецептурно-производственный отдел. Ежедневно мы берём в работу триста рецептов на индивидуальное изготовление. Куда пойдут эти люди?
Уляшева: в соседнее здание, в «Фармацию».
Набокова: это не соседнее здание! Это два квартала, причём очень неудобно добираться.
Небольшой торговый зал. Там обслуживаются и льготные категории, и коммерческий товар.
Теплоухова: я поняла, коллеги. Сейчас приду, всё проверю. Вы сказали, что пятьсот человек ежедневно у вас заказывает.
Коновалова: не заказывают, а обращаются. В РПО у нас есть гомеопатия и другие препараты.
Теплоухова: назовите цифры по изготовлению за 2013 год.
Коновалова: 2013 год не показательный, потому что три месяца у нас шёл ремонт системы теплоснабжения, и отдел не работал. Могу сказать цифру за 2012.
Теплоухова: за двенадцатый, за пятнадцатый – я знаю её, коллеги, мы уже всё посчитали.
Коновалова: вы не можете знать эту информацию, потому что мы вам её не давали.
Теплоухова: ну это вы так думаете, а у нас есть. Вы сказали, что у вас пятьсот человек сидит, я сейчас всех оповещу и неделю буду проверять, сколько у вас сидит человек, и ещё в интернете напишу об этом.
Коновалова: не надо передёргивать.
Из зала: почему вы так с нами разговариваете? Очень неуважительно!
Теплоухова: я нормально с вами разговариваю.
Осинцева: мы все специалисты с большим стажем, поэтому имейте уважение к нам.
Теплоухова: я имею его, но как вы со мной разговариваете. Вы сами нагнетаете людей. Собираете подписи.
Из зала: это от вас исходит инициатива такого диалога.
Теплоухова: да что вы говорите, я только сегодня к вам пришла, а вы в интернете уже жалоб народили столько, сколько представить нельзя!
Осинцева: вы понимаете, это наша судьба, каждого здесь сидящего. Вы можете дать гарантию стопроцентную, что каждого из нас устроите, что у каждого из нас будет работа?
Теплоухова: Гарантий таких я не могу дать. Мы все с вами наёмные работники.
Набокова: Ответьте мне на такой вопрос: почему мы пускаем любые сети, из Перми, из Челябинска, из Уфы, из Удмуртии, а свою тюменскую сеть будем разрушать?
Уляшева: Я считаю, что конкуренция это хорошо.
Набокова: А что налоги платят в другие области это тоже хорошо?
Из зала: А серые зарплаты это тоже хорошо?
Шум в зале.
Уляшева: Уважаемые коллеги, вы же не даёте сказать. Я рот открыла – уже сто пятьдесят комментариев. Можно два слова сказать? Давайте вернёмся в правовое поле. У нас на сегодняшний день есть законодательство Российской Федерации, которое мы все с вами, и мы в первую очередь призваны соблюдать, и вы, кстати, как эректорат (так и сказала), как работники и как рядовые граждане. Согласны со мной? В соответствии с законодательством на сегодня государство выходит всех конкурентоспособных рынков, в том числе и фармацевтического бизнеса. Это концепция государства, которая продвигается у нас на протяжении уже нескольких лет. Это не первые аптеки, которые приватизируются, это последние на территории города.
Осинцева: почему в других регионах сохраняются аптеки городские?
Уляшева: большая часть регионов уже закончила это приватизацию, мы одни из последних.
Набокова: а Челябинск? Екатеринбург?
Осинцева: Скворцова сказала на одном из последних заседаний о том, что надо сохранять старые аптеки. Их нужно сохранять, потому что всё вернётся опять к государству.
Уляшева: Вот когда вернётся, будем создавать!
В зале шум.
Теплоухова: Коллеги, вы почему так себя ведёте, будто не имеете высшего образования. Скворцова сказала… Вот я Теплоухова сказала и побежала к губернатору подписывать распоряжения по нашим полномочиям. Скворцова сказала – и пошла подписывать к президенту изменения в закон, коллеги. И я вот так выполню и вас оставлю? И буду вас лелеять, холить и вообще никому не давать обижать. Коллеги, сказала – сделала. Вот такие инсинуации, я их плохо понимаю. Сказала – а закон как был, так и есть. Конкуренции закон как был, – кто нас спрашивает, – так и есть. И то что вы мне говорите про Челябинск, про всё, мы не имеем даже полномочий туда идти. Я что у них спрошу? Ничего!
Коновалова: Почему вы этим не занимались одиннадцать лет после выхода закона?
Теплоухова: Чем?
Коновалова: Отчуждением муниципальных аптек!
Уляшева: На момент выхода закона сколько аптек было в муниципальной собственности? А сейчас сколько?
Коновалова: Но основные социально значимые из них в 2007 году были специально объединены, чтобы они не могли быть проданы.
Теплоухова: Да что вы такое говорите! Их объединили для того, чтобы создать акционерное общество. Вот такая была идеология.
Коновалова: Но нам тогда так аргументировали необходимость объединения – чтобы невозможно было продать.
Теплоухова: Вас объединили, чтобы труднее было продать по цене и всё! Вопрос-то цены только. Потому что, когда вас объединяли, действовал уже новый закон о приватизации и сохранить вас и требовать от покупателя сохранение профиля и сохранения количества работников уже тогда нельзя было. Вас можно было продать так: раз вы большая сейчас сеть, вы дорого стоите. Должен прийти человек, который обладает деньгами. Не тот, который обладает ручкой и кредитом в банке, а который обладает деньгами. И пониманием вопроса обладает. Мы продавать вас будем общим пакетом. Идеология общая, коллеги. Мы не собираемся никому дробить – в угоду кому-то. Ничего дробиться не будет. Ответственно вам это заявляю. Продаваться будет стопроцентным пакетом. Для того, чтобы пришёл… не знаю, пришла какая-то сильная фармацевтическая компания, аптечная сеть какая-то пришла, и чтоб аптеки могли работать.
Филатова О.Д.: Лариса Юрьевна, можно вопрос? Хотя вы говорите, что это не так важно и всё закроется, всё-таки наши аптеки ежегодно обслуживают более 10 тысяч граждан, которые имеют право на государственную социальную помощь по лекарственному обеспечению и обрабатывают 160 тысяч бесплатных рецептов на сумму более 70 миллионов. «Фармация» всё у нас заберёт, сосредоточит на свои аптеки, но во-первых, я даже сейчас не представляю: «Панацея» закроется, больной из третьей поликлиники должен будет добраться до Осипенко.
Уляшева: Вы снова с таким упорством… предложения Яниной…
Филатова: Я не с упорством. Я просто знаю эту систему. Янина – Яниной. Но десять тысяч человек будут обращаться в эти организации. Больше он (Бродер) увеличивать не будет.
Уляшева: Во-первых, откуда вы знаете, что он будет увеличивать, что – нет. Совещание проведено, задачи все поставлены. Вы обеспечиваете население лекарствами на основании таких же договоров, на основании каких обеспечивают их частные сети. Вы же не единственные.
Шум в зале.
Филатова: В аптеках будет очередность этих льготников, которые стоять в очереди на бесплатные лекарства очень не любят. Увеличится количество обращений, заявлений во все инстанции, начиная с местной исполнительной и законодательной власти и кончая президентом, председателем совета министров. Они будут писать везде. Недовольство населения бумерангом вернётся к вам. Это не будет проблемой для городских властей?
Уляшева: Если будет такая ситуация, конечно, это будет проблема, в том числе и наша. От этого никто не отпирается. Мы попытаемся сделать всё, чтобы эта проблема не возникла. Проработана ситуация с областной «Фармацией», прорабатывается ситуация с городским здравоохранением, поликлиниками, больницами, чтобы замкнуть это всё передвижение в более узкие рамки, то что вам пытается сказать Лариса Юрьевна. Будет строиться схема, при которой люди, обладающие правом на бесплатное лечение, на бесплатные лекарства не будут бегать по всему городу, а будут тут же в регистратуре или в отдельном киоске, где будут сидеть принимать эти рецепты, тут же получать. Схемы прорабатываются. Если вы сомневаетесь в возможностях их реализации это ваше право. Но давайте… дорогу осилит идущий. Давайте будем стараться в этом направлении. Делать всё в соответствии с законом, но при этом не обидеть наших горожан. Если мы изначально скажем, что нет, это всё неправильно и закона соблюдать не будем, потому что скоро он изменится. Но вот тянули последние аптеки ведь до последнего. Закон не меняется, и поверьте нам, менять его никто не собрался. Даже проекта нигде нет.
Набокова: вопрос можно? Вы киоски в поликлиниках смотрели? Пятнадцать квадратных метров? Туда хотят сделать рецептуру, туда хотят сделать льготный отпуск, и они коммерческое предприятие, то есть и ещё коммерческий товар. На пятнадцати квадратных метрах это можно разместить?
Уляшева: Взять рецепт и выдать по нему на следующий день, я думаю, возможно.
Набокова: А хранение как осуществлять? Там должны быть холодильники.
Коновалов: Требования по сан. режиму никто не отменял.
Уляшева: Значит, будут киоски с холодильниками побольше размеров. Это же решаемо.
Набокова: Поликлиника не сможет предоставить помещения не в ущерб своей деятельности. У них и врачей некуда разместить.
Уляшева: Давайте ещё раз. Областное и городское здравоохранение эти вопросы прорабатывает. Они все будут решены.
Коновалова: Вы понимаете, у нас есть лекарственные формы, которые хранятся 1-2 дня.
Уляшева перебивая: не принимайте решение вместо Яниной. Если она сказала, что она знает, как это реализовать, значит она за это отвечает.
Цымбал В.А.: Вот вы сказали, что в ноябре скорее всего состоится аукцион по продаже.
Теплоухова: Ориентировочно.
Цымбал: Да, ориентировочно. Это неважно. И сказали, что до этого момента не нужно коллективу никуда дёргаться. Мы работаем до момента продажи, грубо говоря.
Сейчас такая ситуация складывается. Она называется патовая. Чем дальше человек, каждый из нас здесь работает, в организации, тем меньше возможностей будет дальше устроиться. Потому что, если мы все дорабатываем до ноября месяца, и предприятие продаётся, предположим непрофильное, или даже профильное – неважно, потому что даже в профильном полностью весь состав сохранён не будет. Поскольку ни один частник не будет выполнять тех функций, которые выполняем мы и не будет соблюдать всех законов, которые соблюдаем мы. И численность минимум в два раза будет сокращаться. Так вот, если мы к ноябрю подходим и нас выкупают, то на рынок выбрасываются нас вместе с «Панацеей» двести пятьдесят специалистов. Сейчас на рынке города Тюмени фармацевтическом существует баланс между количеством вакансий и количеством желающих устроиться на работу. И ещё есть такой момент – количество выпускников нашего вуза, которых будет в этом году семьдесят человек, в следующем году семьдесят человек. Так вот, если наше предприятие сократится, то ни эти семьдесят человек работу не найдут, и наши 250 человек из двух предприятий работу не найдут. Это первое.
Второе. Если двести пятьдесят человек выбросится на фармацевтический рынок Тюмени, то это резко опрокинет рынок труда. То есть сейчас достойная зарплата, более или менее, у фарм. Работников, она такой не будет уже. Во-первых, будет безработица на этом рынке, во-вторых, жёсткая конкуренция, что в конечном итоге в коммерческих организациях приведёт к резкому падению зарплаты. Только мы, как муниципальная организация сейчас, имеющая профсоюз в своём составе, можем гарантировать для своих работников стабильную заработную плату, которую мы не имеем право уменьшать ни в соответствии с рыночными какими-то, ни в соответствии со своим желанием, ни с вашим. Частники этого ничего не имеют. Как только 250 человек выйдут на рынок, резко упадёт зарплата и уровень жизни фармацевтических работников.
Теплоухова: Вы не являетесь муниципальными работниками, у вас акционерное общество.
Цымбал: Я не сказал, что мы муниципальные работники. 100% акций нашего предприятия принадлежит муниципалитету. Поэтому мы соблюдаем все законы: от налогов, белой зарплаты, трудовых законов…
Теплоухова: А вы и должны их соблюдать.
Цымбал: Но их не соблюдают частники.
Теплоухова, перебивая: Если вы располагаете такими сведениями, пишите заявление в органы.
Цымбал: Вы знаете, что я вам это говорить не буду. Мы это всё прекрасно понимаем.
Теплоухова: Мне не надо об этом говорить, у меня нет полномочий на это.
Цымбал: Вам это неинтересно?
Теплоухова: Мне интересно. Называйте конкретно. Пойдёмте, я с вами сейчас в УБЭП пойду. И в налоговую пойду.
Цымбал: Мы разве сейчас с вами УБЭП и налоговую обсуждаем?
Уляшева: Коллеги, вернёмся в правовое поле. Вы говорите, что все остальные работают плохо. Если знаете, что плохо, пишите в органы.
Цымбал: Почему-то 20 человек поняли, о чём я говорю, а вы нет.
Теплоухова: Я всё поняла. Вы говорите, что вы, являясь, 100%-ным акционерным, муниципальным обществом, вы соблюдаете все законы. Все остальные – не соблюдают. Я вам отвечаю, давайте пойдёмте, с ними разбираться. Вы говорите: вы это знаете. Я не знаю. Я двадцать лет работаю во власти и не знаю.
Шум в зале. Реплики: конечно, у вас-то наверняка белая зарплата.
Коновалова: Это сразу видно (про двадцать лет во власти).
Теплоухова: Я вас готова взять к себе на работу. Посмотрю, как вы выдержите. Хотя бы на один день.
Коновалова: Я на своём месте.
Кузнецов: Тихо! Ну чего вы…
Теплоухова: Коллеги, значит, по вопросу безработицы. У нас потребность в фармацевтах, врачах и медицинских работниках по Тюменской области огромная.
Осинцева: Да, мы пойдём санитарками! С высшим образованием.
Цымбал: У вас нет цифр сейчас.
Теплоухова: Потому что трудоустройство – это субъектовые полномочия, не полномочия муниципалитета. Субъектовые. И если вам нужно, я вам официально направлю, какова потребность у нас в фармацевтах.
Из зала: А заработную плату среднюю?
Теплоухова: Пожалуйста, коллеги. Какую вам: черную, белую?? Коллеги, вы ведь меня специально провоцируете. Вы всё понимаете, и провоцируете (кричит)!
Уляшева: Кто готов, берёт ручку, пишет заявление, едет прямо в милицию. Там всё рассказывает – про черную, белую зарплату. Если вы знаете. Коллеги, вы все взрослые, за свои слова отвечаем. Ага?
Шум в зале.
Теплоухова: Вот вы с уважением ко мне относитесь, к органу власти. Вы – с уважением. Если вы знаете, пишем и поехали, я с вами поеду. Пишем и поехали. Всё знаете.
Цымбал: Если у основном массы ещё будут шансы найти работу, то у работников из производственного отдела таких шансов не будет вообще. Работники РПО – это узкие высококвалифицированные специалисты, которые торговать не умеют, они умеют качественно изготавливать лекарства.
Теплоухова: Коллеги, вот эту озабоченность донесу до области. Вот эту озабоченность по производственному отделу.
Кузнецов, откашливаясь: Лариса Юрьевна, раньше в руках администрации города был такой как бы инструмент, и не секрет, что у нас четыре прибыльных аптеки, а всего аптечная сеть состоит из пятнадцати точек, из которых 7-8 точек глубоко убыточны. Это в глубоких районах, там по запросам депутатов, жалоб мы открывали эти аптечные пункты, чтобы донести лекарственное обеспечение до населения. Этого инструмента у вас уже не будет. Частные организации по жалобам, просьбам людей не будут открывать эти аптеки. И Бродеру тоже не приказать открывать в каждой деревне. У него и так убыточных деревень хватает, чтобы ещё и здесь, в городе, открывать. Эту функцию мы несли все шесть лет. В убытке, но мы всё тянули, поднимали, и те районы, которые имеют аптечные пункты, они так привыкли за эти 5-6 лет, если они сейчас закроются, резонанс будет серьёзный.
Теплоухова: Мы это знаем.
Кузнецов: И ещё такой маленький момент. Года три назад была серьёзная эпидемия в Тюмени. И опять эти совещания, и опять власть могла только государственным предприятиям, таким как мы, «Фармация» и «Панацея» дать приказ, не просто попросить, а был приказ соблюсти товарные запасы препаратов и всего остального в неимоверных количествах, независимо останутся они у нас на остатках, но чтобы закрыть все потребности города. Приехал Онищенко, был здесь в аптеке. Посмотрел забитые склады. Посмотрел – всё, остался доволен, уехал. Этого тоже не будет?
Теплоухова: Опять это субъектовые полномочия, коллеги.
Цымбал: Но «область» она ведь небезгранична. Она и сейчас на грани находится прибыльности.
Уляшева: А директор областной «Фармации» говорит, что потянет. Вы лучше него знаете?
Цымбал: А директор «Фармации» что может ещё сказать вам? Он скажет слово «нет», и он тут же полетит, понимаете? И назначат другого, который скажет – да.
Уляшева: Почему вы думаете, что вы знаете всё лучше, чем все? Лучше, чем частный бизнес?
Шум в зале.
Теплоухова: Коллеги, человечески, ваше настроение понятно. Но человеческое понимание с законом-то не уложить рядом. Коллеги, вот когда ко мне приходит человек и просит квартиру, он в очереди не стоит, я не могу дать. А он вот так же, как вы: «Дай жильё! Я повешусь у тебя прямо на люстре!» Ты такая-то, всяко-разно меня. Эпитеты всякие, несмотря на то, что камера у меня стоит в кабинете. Коллеги, так закон-то если бы был, то я вас и не трогала!
Кузнецов: А нельзя перевести акционерное общество в другое, скажем в автономную организацию?
Уляшева: Местное самоуправление не видит фармацевтическое направления в качестве обязанности органа самоуправления.
Кузнецов: Ни областная, ни городская дума не может принять своё решение?
Уляшева: Закон-то федеральный!
Цымбал: Не видит в качестве обязанности. Обязанности у вас такой нет, как у муниципалитета, а право?
Уляшева: И права такого нет.
Слезова С.Л.: Почему нас снова с медициной-то разделяют. Медицинская службы ведь входит в законодательство?
Уляшева: Медицинское обслуживание – это тоже субъектовые полномочия.
Слезова: И в уставе города медицинского обслуживания нет?
Теплоухова: Устав города вообще тут не причём. Это 131 федеральный закон.
Слушайте меня! Федеральный закон говорит, какие обязанности и какие полномочия в разрезе какого имущества он может себе позволить содержать. Там всё написано. Коллеги, там всё написано от а до я. Юрист у вас есть, выведет вам все статьи. 30-я статья этого закона…
Кузнецов: То есть получается, что это недоработка предыдущей команды, которая…
Теплоухова: Да, да, да. Вас же всё пытались то туда сложить. Ну вы же помните, как вас объединяли? Я помню эту идеологию! Чтобы никто не пришёл и не купил одну эту аптеку, а 118 – кто-то другой, мы вас объединили в одну и вас будет тяжелее купить. Так ведь было?
Кузнецов: Ну, можно сказать, так.
Теплоухова: Так было, коллеги! Не надо говорить, я знаю. Просто я тогда в области работала и не участвовала в этом объединении. Но это было так! Что если и отдавать, продавать аптеки, то уже нормальному человеку, у кого есть деньги и кто понимает, что это аптекарский бизнес нормальный. Это же было так?
Кузнецов: «Панацею» пять лет назад хотели продать, но почему-то не продали. То же ведь выставление и оценка были.
Уляшева, перебивая: Давайте мы с вами не будем обсуждать, кто чего смог- не смог и так далее. На сегодняшний день мы анализ проводим, и оснований уже отбиваться на сегодня никаких нет. Никакой возможности. У нас осталось в муниципальной собственности двадцать акционерных обществ, половина из них будет продана. Потому что они не соответствуют профилю.
Теплоухова: Мы же отчитываемся коллеги. Нас все проверяют. Я не знаю, не могу комментировать за всех, кто работал там до меня. Но получается, мне сейчас, я вынуждена закон соблюдать. Я всё по-человечески понимаю. Я всю жизнь прожила в городе Тюмени. Вашей аптекой пользуюсь как обычный потребитель, очень её люблю и уважаю. Другого ничего не могу сделать.
Коновалова: Очень жаль, что вы ничего не можете сделать, потому что… ну не в этот год всё должно произойти.
Уляшева: Почему это?
Коновалова: Потому что в этот год полномочия губернатора истекают. Понимаете какой ажиотаж возникает у населения при продаже аптек? Вообще любой социальной направленности объектов? Кабинетные решение принимаются без того, чтобы прислуживаться к мнению горожан.
Теплоухова: Ну вообще-то полномочия губернатора у нас истекают в следующем году.
Коновалова: Какая разница. В будущем году или через пять лет, последствия закрытия аптек, выполняющих социальную функцию, будут ещё виднее.
Теплоухова: А какое это отношение имеет к продаже аптек?
Кузнецов: Да нет. Вы, наверное, хотели сказать о том, что в этом году семьдесят лет аптечной службе Тюменской области и 50 лет фарм. факультету. Такие даты…
Из зала: И мы пойдём на улицу…
Кузнецов: Ну что теперь делать, раз так совпало…
Из зала: Ну ладно, здоровый образ жизни будем вести – дворниками устроимся. При двадцати-, тридцатилетнем стаже работы в аптеке.
Уляшева: Господа, давайте вернёмся и послушаем сами себя. Мы вас очень просим. Не нагнетайте обстановку.
Набокова: Скажите, пожалуйста, вот закроются в ноябре аптеки. Мне пятьдесят три года, меня кто-то возьмёт? Скажут, ты извини меня, ты уже предпенсионного возраста и никому ты не нужна.
Уляшева: Хорошо, давайте переведём на русский язык, то что вы сказали.
Из зала: С русского на русский?
Уляшева: Я перевожу на русский язык то, что вы говорите: пока я не уйду на пенсию, ничего не приватизировать. Как-то так?
Набокова: Я не про это говорю.
Уляшева: Так получается? Интересы народа и всего остального… Вот по-честному всё сказали. Мне дайте доработать до пенсии.
Набокова: Я не собираюсь работать до 55-ти, я собираюсь работать дальше.
Уляшева: Вы всё сказали. Все друг про друга по-честному всё понимают.
Теплоухова: Нас с точки зрения закона услышьте. Будем делать всё возможное, чтобы люди не остались на улице, для того, чтобы город не остался без лекарств.
Осинцева: Давайте вот это запротоколируем.
Кузнецов: Чего запротоколируем?
Из зала: Чтобы народ не остался на улице.
Шум в зале.
Кузнецов: Ситуация в каком плане всех беспокоит: у нас за шесть лет уволилось с предприятия ну максимум человек шесть. У нас стабильно работающий коллектив. А люди проработали здесь по 25-30 лет, и естественно у нас средний возраст далеко превышает молодёжный. Если аптеки сейчас берут выпускников, у нас специалисты 40-50 лет , поэтому тяжело будет… Но понятно.
Бабаджан Е.С.
Лариса Юрьевна, вы говорите, что вы тоже ходили в эту аптеку, и давно, и коренной житель, а вопрос об исторической ценности города. Наша аптека «Здоровье» даже называется «Магазин «Здоровье». И это на протяжении лет тридцати. Простят ли вам жители города, что аптеки «Здоровье» не будет?
Теплоухова: Я вам сейчас больше скажу на ваш ответ. Антимонопольная служба… я возглавляю комиссию по топонимике… написала письмо официальное, что имея такие названия «как аптека «Здоровье», как «магазин Универсам» мы нарушаем антимонопольные законы – далее отступление от основной темы, смысл которого: наименования остановочных пунктов не должны иметь коммерческой направленности.
Бабаджан: Вопрос по поводу сильнодействующих, я так понимаю, поднимать видимо уже не стоит… Закон есть закон.
Из зала: которые в наших четырёх аптеках получают.
Теплоухова: это проблема субъекта. Если бы это было в наших руках, я была бы ещё готова это обсуждать. Полномочия почти все субъект забрал на себя.
Бабаждан: Про историю, когда люди стреляются от боли, онкобольные…
Теплоухова: У меня отец умер от рака. И тогда не выписывали ни сильдействующих, ни каких. Умер у меня на руках. Вы мне эти страшные истории не рассказывайте. Я это всё прошла. Тогда ещё не выписывали никогда наркотических средств. Припомните советское время.
Гул в зале: в советское время наркотические препараты были почти в каждой аптеке, отпуск ограничивался лишь нормативами.
Теплоухова: Рассказывайте мне! Так на баралгине и умерли. Рассказывайте мне фигню всякую!
Из зала: В аптеках наркотика была, почему вам её не выписывали – вопрос лечащему врачу.
Уляшева: Граждане, это тоже некорректно, не во власти местного самоуправления наркотический оборот поменять. Услышьте нас.
Ратобыльская В.Н.: Наше настроение подогревается ещё и тем, что к нам попал в руки документ, письмо о закрытии рецептурно-производственных отделов в нашей аптеке и в «Панацее».
Теплоухова: Он подписан?
Ратобыльская: Нет. Он выглядит как приложение к распоряжению. В нём говорится, что 25 апреля должны быть подготовлены приказы о закрытии РПО, и с 1-го июля они должны быть закрыты.
Теплоухова: Этого распоряжения не существует. Я вам официально заявляю. Покажите, что это такое, мы разберёмся. Город готов поддерживать всё в том же состоянии, никакого сокращения штатов, до продажи ничего не сокращаем. Отделы как работали, так и работают. Услышьте меня! Если придёт новый собственник, который не будет сохранять аптеку, он и будет увольнять, всё закрывать. Вот тут я буду на вашей стороне и буду его дрюкать до победы, чтобы он весь закон соблюл. Вот тут я вам честно это обещаю. Я никуда не уйду, я буду стоять с вами.
Ратобыльская: То есть 25 апреля не будет приказа о закрытии отдела?
Теплоухова: Никакого 25 апреля не существует!
Уляшева: Нет таких планов! Это что такое?
Кузнецов: Я не знаю.
Теплоухова: Если кто-то вас провоцирует, что-то там говорит, я готова собираться, приглашать Янину, если субъект к нам придёт, готова субъекта позвать, вас собрать, директора вашего собрать, вопросов нет. Но это неправда, таких распоряжений нет.
Уляшева: Я директор департамента, который будет продавать акции. Я сегодня не объявила даже, мы сейчас только собираем забор предложений, кто за какую цену готов заключить контракт на оценку. Потом будет три месяца заключения контракта, оценка. Торги по продаже акций в плане стоят на второе полугодие, сроки вам Лариса Юрьевна назвала. Ничего, никого не сокращают, не увольняют, не продают, ни боже мой. Я председатель совета директоров. Никто никуда со стула не встаёт. Все работают спокойно, активы не выводит, ничего не списываем, ничего не делаем.
Почему вы думаете, что ваше акционерное общество купит сразу плохой бизнесмен, бизнесмены не все плохие. Среди них тоже есть люди с пониманием в голове. Тем более, что вы сами говорите, что вы прибыльный бизнес.
Теплоухова: стоить вы будете дорого, коллеги. Пакет у вас большой, у вас много помещений. Просто так, вот, с улицы никто не забежит. Люди придут с нормальными, большими деньгами, которые они должны бюджету заплатить там в условный срок пятнадцать дней банковских, и всё. Он должен обладать определёнными средствами, покупая такой бизнес.
Бабаджан: Хочу конкретизировать. Представить аптеки №59. В мою мелкорозничную сеть входит Мальково, которое мы с вами когда-то открывали. Это был 2008 год, вам писало население письмо, и вы Андрею Олеговичу давали распоряжение. Так вот на сегодняшний день туда поступают звонки с «Фармации» с заявлениями, что «вы переходите к нам». Вот сегодня уже такие звонки есть.
Теплоухова: Коллеги! Готова сегодня Бродера позвать и спросить об этом.
Кузнецов: С Бродером по этому вопросу уже разговаривали, он дал нагоняй людям, которые занимаются ерундой.
Уляшева: Ваш директор на всех совещаниях присутствует, всё знает и понимает. Если плохо доносит информацию до вас, давайте разбираться.
Из зала: Не надо звонить той девочке, которая там работает…
Кузнецов: Галина Борисовна, этот вопрос решили.
Уляшева: Предупредите всех девочек, мальчиков, всех работников подведомственных, что никто никого никуда не увольняет, не сокращает. Всех, кого нужно передать «Фармации» для сохранения, будут переданы. Вы же готовы работать. Хоть в этой сети, хоть в областной. Я правильно вас понимаю? Те, кто не будут переданы, остаются в том же объёме здесь. Будем работать до продажи.
Коновалова: До конца года работаем, потом ничего не известно. Сами решайте?
Уляшева: Условно говоря, можно сказать так.
Из зала: в выборе покупателя можно предпочтение отдать аптечным сетям?
Теплоухова: Это аукцион. Никаких других предпочтений кроме денег… Кто больше заплатит, тот и купит.
Из зала: И обременения ни на какой срок не будет?
Уляшева: Старый закон предусматривал, новый закон не предусматривает. Другой вопрос, что мы понимаем, что покупатель потенциальный, оплачивая акции, будет покупать полностью бизнес. И вряд ли кому-то выгодно заплатить такую кучу денег, и потом всё разогнать, выбросить на мусорку, три месяца платить сокращения, и оставить себе помещение в центре города. Это не хозяйский подход. Поэтому вашей озабоченности никто никаких гарантий дать не может, но она должна быть с понимаем того, что шансы на то, что будет всё продолжено в том же режиме, может модернизированном, видоизменённом, но это будет фармацевтическая компания, они равны тому, что вас разгонят, как минимум.
Из зала: И неважно какой регион будет покупать?
Уляшева: Закон не видит. Всё, что вы спрашиваете – ограничение конкуренции и всё.

Теплоухова: Москва придёт, Пермь. По крайней мере, потенциальных покупателей мы пока не видим. То, что мы разговариваем с бизнесменами Тюмени, там, в совете, о котором Елена Томовна говорит, там бизнесмены строители, малый бизнес, всякий, – всё есть, есть и аптекарский бизнес, но потенциального покупателя, который бы к нам стучался в двери и говорил: «дайте мне, я куплю» пока такого нет. Все видимо ждут оценки.
Из зала: Может никто и не найдёт столько денег…
Уляшева: Оценщики придут, сразу будет понятно. Сейчас пока ещё даже оценщиков нет.
Из зала: А процедуры длительная? Не находится покупателя, а потом что происходит? Снижение цены?
Уляшева: Про снижение рано ещё говорить, пока ещё до начала не дошли.
Из зала: А сколько возможно торгов до снижения цены?
Уляшева: Я сейчас на это не готова отвечать, я закон наизусть не помню, а обманывать вас не хочу.
Из зала: Но по опыту других предприятий?
Уляшева: Ну долго. Долго до снижения цены. По-разному. Процедура расписана в законе.
Из зала: Возможно, что и в 2015 году ещё будем работать?
Кузнецов: До пенсии доработаете!
Уляшева: Давайте не будем таких обещаний никому давать. Будет понимание: заявились – не заявились, продали – не продали. И потом даже мы все сроки соблюдём, покупатель будет, с деньгами, купит, вот в ноябре, пока он зарегистрирует переход права на акции – это будет ещё два месяца, после него полгода новый собственник может только начать думать о том, что дальше он вообще видит и будет принимать решение. После этого будет предупреждение о сокращении и какие-то мероприятия. Всё будет после Нового года с учётом требований действующего законодательства. Это самая быстрая схема, которая может быть. Она длиннее быть может, короче в силу закона – нет.
Из зала: Ну если вы за нас реально большую цену, и нас не купят. Ни вы не нарушили законодательство, и мы остались на своих рабочих местах.
Уляшева: Мы реально на цену повлиять не можем. Сами вот, сколько я, Елена Томовна, хочу. Там миллиард, два, три. Это будет работать оценщик, у которого есть определённая лицензия.
Из зала: И всё-таки непонятно, как процедура предполагает, когда начать снижение. В течение какого времени?
Уляшева: Я вам ещё раз говорю: я про снижение сейчас отвечать на вопросы не могу, у меня закона с собой нет. Там всё зависит от цены вопроса, способа размещения…
Осинцева: можно такой вопрос? Мы вообще все специалисты, работаем по сертификатам. Вдруг так получится, что на момент, когда нас продадут, у некоторых специалистов закончится действие сертификата. Сейчас мы учимся на бюджетной основе. Возможно ли на вас рассчитывать, что вы нам окажете поддержку и договоритесь с академией помочь этим специалистам получить сертификат?
Кузнецов: Эти вопросы мы с вами решим. Что за вопросы вы задаёте – по сертификатам, ну?
Уляшева: Бюджет сегодня не оплачивает вашу учёбу. Это уровень взаимоотношения медакадемии с вашим руководством на паритетных началах. Вы им помогаете, они – вам.
Директора вашего тоже никто увольнять не собирается.
Кузнецов: Вопросы принципиальные есть по нашей основной теме, а не по сертификатам? Это уже рабочие моменты, мы решим сами.
Теплоухова: Ну всё коллеги, решение принято.
Коновалова: Это кабинетное решение, оно не учитывает реального положения дел.
Теплоухова: Это не кабинетное решение. Это решение в соответствии с законодательством. Услышьте нас. И, пожалуйста, не нагнетайте обстановку.
Коновалова: Если в соответствии с законодательством, почему же это решение так запоздало, я так и не поняла.
Уляшева: Ну если вас продали десять лет назад, вам бы легче было?
Гул в зале. Насмешливая реплика Уляшевой про пенсию.
Коновалова: Мы не собираемся на пенсии сидеть. Мы не настолько старше вас.
Кузнецов: Ну перестаньте, а?
Уляшева: Я хочу сказать, что безработица в городе существует не только среди фармацевтов, она существует и среди юристов и среди различных специалистов. И все эти вопросы, они известны. Мы все над ними ответственно работаем, и город, и область. Биржа труда и так далее. Мы все находимся в равных условиях. Не забывайте об этом тоже, пожалуйста. У нас фармацевтов выпускается 70? Я правильно сказала? А экономистов и юристов каждый год выпускается полторы тысячи. Ничего это совершенно их не смущает. Ещё и за деньги, большие причём. Я прошу прощения за также наверное эмоциональное выступление, просто хотелось бы, чтобы мы с вами друг друга понимали.

Все встают и расходятся. Без слов прощания и взаимной благодарности за внимание.

Запись выслушал и подготовил к публикации Виктор ЕГОРОВ