Мы теряем деревянный Тобольск…

Родился и живу уже шесть десятков лет в доме постройки начала XX века… Дом мой (извините, но считаю его именно своим) сложен из смолистых сосновых брёвен, лежащих на каменном фундаменте, с полом из толстенных плах и планировкой, присущей ХIХ веку. Потому все, кто впервые приходит в гости, с удивлением рассматривают интерьер, печи, камин, старинную мебель, что досталась нам от дальних и ближних предков. Так что не зря он занесён в реестр выявленных памятников архитектуры Тюменской области. Правда, вот почему-то до сих пор не утверждён в этом статусе.

Выстроенный на склоне Казачьего взвоза, он своей громадой препятствует порывам воздушной стихии и смотрится величественно, дополняя и продолжая ансамбль духовных и гражданских сооружений старого дореволюционного Тобольска. От него веет тишиной, спокойствием и уютом, желанием остановиться и рассмотреть внимательно, а может, даже и побеседовать, если тебе известен язык прошлого. На южной оконечности, открывающейся взгляду, высится поросший лесом массив Панина бугра, отделённый от городской черты предместьем Вершина.

Более полувека назад моя бабушка привезла из подмосковного питомника два саженца годовалых дубков и посадила их недалеко от парадного входа в дом. Дубки те долго болели, но затем прижились, акклиматизировались и достигли более чем десятиметровой высоты. Добавлю к тому, мои дед и отец ещё в 50-е годы посадили вдоль забора усадьбы молодые липки, и теперь там пусть небольшая, но всё же липовая аллея, а по углам дома растут берёзы и сосны.

Со временем, уже моими стараниями, дом удалось благоустроить и подвести к нему все необходимые коммуникации, включая газ, что стоило, честно признаюсь, огромных сил, моральных, физических, и, само собой, материальных затрат. Дом пригоден к дальнейшему жилью и многолетнему существованию под его крышей людей. Но при одном условии, если хозяева будут относиться к нему с теплотой и заботой.

Очень продуманно выложены печи внутри нашего дома. Фундамент их заложен в подвальном помещении, и сама конструкция заканчивается печной трубой на крыше со специальными противопожарными «боровиками» на чердаке. Всего в доме было сложено три печи отопительные и одна русская – для приготовления пищи.

Конструкция отопительных печей выполнена с использованием новых для того времени приёмов сохранения тепла. В годы моего детства печь топили раз в два дня, и как только дрова разгорались, топку наглухо закрывали герметической печной дверцей, а через какое-то время опускали заслонку. Печь постепенно набирала тепло, а потом длительное время его отдавала, причём угарный газ в помещение не поступал. Мало того, от самого подвала шли вытяжные вентиляционные колодцы, скрытые внутри печных стен, благодаря чему в жилых помещениях всегда был чистый воздух. Печи тоже удалось сохранить, мы пользуемся ими во времена межсезонья, когда тепло к батареям ещё не подаётся.

Под стать дому и фундамент – основательный, из отборного кирпича, с контрфорсами, выложенный не только по периметру стен, но и с промежуточными перегородками. В землю он уходит почти на два метра и имеет толщину около 70 см, а на углах и в нижних рядах имеются дополнительные утолщения в один–два ряда.

Ещё в 50-е годы мои дед с отцом выкопали в этом цокольном помещении довольно просторные помещения, настелили там пол, приспособили лестницу для спуска, и кухня переехала в полуподвал. В зрелые годы продолжил их начинание и очистил от земли весь полуподвальный объём под домом, провёл туда отопление. Дом от этого только выиграл, поскольку стены были укреплены, а пол первого этажа стал тёплым. И половицы, включая балки перекрытия, покрывшиеся к тому времени в ряде мест плесенью, очищены, обработаны и теперь уже воздействию гнили не подвержены.

В нашем благоустроенном полуподвале не один раз собиралась зародившаяся тридцать лет назад в Тобольске общественная организация «Добрая воля», да и всем приезжим было интересно посидеть за дореволюционным столом на двенадцать персон. Сиживал там когда-то и известный писатель Валентин Распутин, и многие другие известные люди.

При всех моих стараниях в архиве не удалось найти фамилию прежнего владельца дома, но строился он основательно и с определённым провинциальным вкусом. Что называется, для себя хозяин его возводил, а вот долго в нём пожить тем людям явно не удалось – пролетариат распорядился по-своему и превратил его в общежитие педучилища, а потом в обычное коммунальное житьё, вместив в него несколько семей.

В годы войны, когда в Тобольск хлынули потоки беженцев, произошло обычное по тем временам подселение, и число жильцов возросло во много раз. Появились самодельные стенки, перегородки, новый вход со двора на первый этаж, а парадный заделали наглухо. О сохранности здания тогда никто не думал, но дом выдержал долгую его эксплуатацию, не подвёл строителей. Правда, потом пришлось приложить много стараний, чтоб остановить процесс неизбежного старения… Относился к дому, как к своему собственному, и он это почувствовал, понял, платил тем же, за что ему великое спасибо.

Теперь о самом главном – о перспективах дорогого мне дома. А они весьма печальны.

На сегодня дом на Большой Сибирской – единственное двухэтажное жилое сооружение в нагорной части Тобольска, сохранившее наличники, внутреннюю планировку и прилегающий к нему земельный участок. Он имеет право жить дальше без внешнего вмешательства со стороны кого бы то ни было. А пока что его ждёт судьба домов Фонвизина, Ершова, которые из благих побуждений были разобраны, превращены в хлам и стали непригодны для реставрации или какого-либо иного воспроизведения в прежнем облике. Сейчас там, где они некогда спокойно жили (именно жили!), зияют могильные ямы.

Решением властей наш дом запланирован под расселение. На стене у входа появилась табличка с данной информацией. А ниже пояснялось, что он через два года подлежит разборке (написали бы честно – приговорён к уничтожению, и все дела), а затем … восстановлению. Срок так называемого восстановления, само собой, не определён. Нет проекта работ и не открыто финансирование. На что тут можно надеяться?

Да и простоит ли он эти самые два года? Остальные памятники были мгновенно растащены на стройматериалы для дач или просто на дрова. В этом нам нет равных.

Дом в полной сохранности, не считая некоторых конструктивных элементов, заменить которые можно в довольно короткий срок. Но местные власти почему-то в своё время признали его «аварийным». Даже не ветхим, а именно аварийным… Причём нормальное и обязательное в подобных случаях инженерное его освидетельствование даже не было проведено. А зачем? Он же старый!

Но он может и должен продолжать жить. Именно той жизнью, какой жил все предыдущие годы: фундамент отличный, стены – единый монолит, крыша новая, балки и потолочные перекрытия без каких-то изъянов. Водопровод и газ подведены. Буквально на днях была проложена новая теплотрасса. Что ещё нужно? На всё это затрачены деньги, и немалые. Или мы совсем разучились считать собственные затраты? Знакомая картина.

В различные инстанции мной неоднократно направлялись предложения – разрешить сделать в доме музей «Сибирская усадьба». Для этого есть всё: помещение, территория для возведения дополнительных построек, экспонаты прошлой эпохи и, самое главное, желание автора этих строк создать новый объект для экспозиции.

В нём можно собирать людей творческих, неравнодушных к прошлому Сибири, писателей, устраивать выставки, семинары, принимать гостей. Тогда в городе появится еще один музей, содержание, сохранность и эксплуатацию которого обязуюсь взять на себя и членов моей семьи. И хотелось бы особо подчеркнуть, то будет живой дом, служивший много лет честью и правдой людям. Он того заслуживает.

Многого не прошу, лишь разрешить и дальше беречь и охранять родной мне дом, в котором вырастил своих детей, написал множество полезных книг, чем он, собственно говоря, известен сотням, если не тысячам тоболяков, да и не только их. А способов решения этого вопроса множество. Было бы только на то желание. Именно сейчас. Потом будет поздно…

Вячеслав СОФРОНОВ,

профессор, доктор исторических наук, член Союза писателей России, лауреат премии им. П. П. Ершова